Инженер и Апокалипсис
Шрифт:
Пересилил принцип, дав волю зайти внутрь в один из них. Оказался прав. Обыкновенное служебное помещение с бардаком и кучей всякого мусора, ничего интересного. Зашёл в другие — примерно тоже самое с маленькими нововведениями. Где-то беспорядка больше, где-то меньше, несколько входов заперты на ключ-карту, а некоторые двери сломаны пополам. Была ещё одна комната, перечеркивающая братьев по несчастью — много, слишком много засохшей крови, но нигде нет трупа. Кажется, кто-то или что-то учинило жёсткую расправу над сотрудниками. Занимательно.
Вышел оттуда, продолжая изучение. Чем дальше шёл вперёд, тем больше закрытых дверей меня встречает на пути. Не порядок. С такими темпами этот отсек принесет мало пользы в исследовании. На данный момент стоит цель расширить разведывательную площадку. Похоже, надо быть избирательным в приоритетах.
В данной местности внутри одной из немногочисленных комнат, где единственным источником света являлась мигающая лампа
В голове стрельнул обрывок недавней схватки с чудищами. Опасно. Чертовски было опасно вступать в перепалку с терзателями. Вроде бы имеем дело с катакомбами под городом, где чудовищу трудно искать себе пропитание (почти), а мне в лицо бросают здоровенную детину, которая ест в три горла. С таким не шутят. Рано или поздно начну удобрять собой здешние «земли», если не перестану терять бдительность. А делать этого ой как не хочется. С одним из них с грехом пополам что-нибудь могу сообразить, но сразу махаться с двумя слишком… самоубийственно. Без должной страховки рисковать нет смысла.
Возвращаясь обратно к сплошному коридору, стал внимательно изучать комнатки. Да, в прошлый раз решил проигнорировать отголоски привычек старого мира, когда, поигрывая в похожие сценарии с более серьезным оружием, контактировал со всеми объектами и субъектами для прямого взаимодействия и получения какого-нибудь предмета. Пока что местные диковинки представлены разным кушаньем, список начинается от «заплесневелого хлеба» и уверенно заканчивается на «сгнившем мясе». Условный инвентарь в лучших традициях у меня вместительный, поэтому, пользуясь принципом «всякая вещица в хозяйстве пригодится, был простым до крови дипломированным специалистом в области инженерии и химии, а теперь неопытный выживальщик», беру всё, что попадется под руку.
Стены медленно, но верно меняется, как сменяется вечер ночью — ты видишь изменения и их симптомы, но остановить или предотвратить их, в отличии от настоящей болезни невозможно. Время медленно, но верно разрывает сознание на лоскуты и сшивает из них другого человека, такого с первого взгляда похожего, но по сути нового и чужого. И в тот момент когда это произойдeт, ты сам уже не сможешь осознать, что так, а что не так. Любые моральные и этические рамки разламываются на дрова, вскрывая всю ту чернь, что некоторые пытаются игнорировать, скрыть за семью печатями, лишь бы не признавать её существования. Не высовывать наружу истинную натуру, лишь бы другие не глазели как на ненужный ресурс, как на сломавшуюся деталь. Многие делая это забывают, о том что изначально все были порождены из тягучего хаоса, а форма была придана им благодаря стараниям рук тьмы, которую они так отчаянно пытаются побороть в себе, вместо того чтобы попробовать принять. Пытаются отдалиться, не осознавая, что из века в век ходят кругами по катакомбам этой самой тьмы у себя в голове, лелея себя надеждой о том, что мировой порядок изменится, и придет кто-то, кто сделает их жизнь лучше. Так и загнивая, они тратят свою жизнь на ожидания, не замечая того, как приходит действительность. Но жизнь всегда расставляет все по местам. К такой философии пришел ведомый лишь личным опытом, жизненной дорогой полной подъемов и падений. Знал, что происходит, когда человек находится в благоприятных условиях слишком долго, каким он становится мягким и бесполезным, отдавая свою ничтожность в наследство своим отпрыскам, еще более мягкотелым, неприспособленным к изменениям. Именно из-за этого даже без пальцев объяснял жизнь таким кретинам как мой ныне усопший товарищ из университета. С такими бреднями в голове о старых и новых порядках сложно было бороться, но не уставал объяснять почему он дебил, а его бесполезное кредо — дерьмо.
Каждый раз строение изменялось, будто живое, стены его изворачивались а коридоры путались. И это не могло не разочаровывать меня, ставя в положение тотального непонимания куда идти. Всегда ненавидел ощущение беспомощности, но каждый раз, ступая по «подземельям», передвигался так, словно находится здесь не впервые.
Мрак давит на меня.
Ступая дальше по окровавленной дороге в пугающую тьму, неприятно улыбающуюся мне, не покидало смутное ощущение опасности, словно открыл то, чего вовсе не стоило открывать, словно стоило оставить это место в прошлом, всё здесь не ощущалось реальным. Но в тоже время зашел слишком далеко, чтобы останавливаться.
Переступив через неподвижное тело на земле, повернутое от меня головой, о котором как-то и забыл, сделал шаг за порог удобно расположенный рядом слева комнаты и громко отошел вправо.
Комнатка отдаленно напоминает служебную кухню для перекусов во время перерыва, освещённая одинокой энергетической лампой висящим над столешницей, на которой располагались всякие пыльные вазы и прочая кухонная утварь. В тарелках виднелось что-то мерзкое и мягкое, из-за чего провоняла вся комнатушка. Но это место было лучше, чем коридор, озаряемый тусклым светом, здесь хотя бы ощущался уют.
Почувствовав небольшой голод, раздувающий
Что мы имеем? По сути, подземная тюряга, когда-то переоборудованная в расширенные канализационные системы — это просто классический набор рядовых помещений с минимум вещей для грабежа (извините, дорогие пираты) и не маленьким шансом поиграть в догонялки с костлявой старухой в черном балахоне. Это, уточню, если в общих чертах. Первичные комнатушки ничем не примечательные, а вот идущие вслед за ними образцы могут похвастаться целым… ничем. Нет, на самом деле не всё так удручающе. Развилки увеличиваются пропорционально размерам раздвигающихся проемов. У меня ушло в районе часа с лишним на проверку всех маленьких кабинетов. Пару раз видел чудовищно изуродованные трупы, даже матерый патологоанатом пойдет поплакаться мамочке после увиденного. И один из таких трупаков меня серьезно удивил. Подумал, что, возможно, это обезьяна, но для обезьяны оно слишком велико. Еще до того, как рассмотрел существо, услышал его дыхание. Тварь являлась обладателем здорового закостенелого полового органа (сформировалась обширная, похожая на бляшку область кальцификации) и издавала странные звуки — будто пыталась отрыгнуть что-то, чем подавилась. Нахлынула напряженная тишина, и ненадолго тяжелое дыхание смолкло; существо оказалось скрыто под мусором и чьим-то останками тел. Потом тишина ушла, а задыхающаяся тварь осталась на мокрой луже, похожая на смесь рвотных позывов, мочи и спермы. Она неуклюже перевернулась и потянулась ко мне подобием головы. Она напоминала кошмарное создание из сна, но только намного хуже. Она не являлась человеком, но, возможно, была им раньше. Шея выглядела так, будто с нее содрали кожу; видневшийся под ней спинной мозг покрывали белые пятна, из них сочилась жидкость. На том месте, где должны были располагаться глаза, у существа виднелись лишь пустые впадины, покрытые испещренной венами непрозрачной пленкой. Челюстная кость, похоже, отсутствовала вовсе; остался только лоскут болтающейся кожи и дыра на месте рта. Из этого отверстия доносилось шумное дыхание, а также неприятный запах, такой резкий, что аж закашлялся. Существо было горбатым, пальцы соединялись перепонками; от локтя до бедра шла тонкая кожаная пленка, напоминавшая крыло летучей мыши. Оно попыталось подняться, но не удержалось и упало обратно на лужу. На спине у твари набухали две большие красные шишки размером с два кулака взрослого мужчины. Существо издало звук, напомнивший стон, опухоли на спине запульсировали. Хрустнули кости в передних конечностях (едва ли их можно было назвать руками), а сами конечности изогнулись и еще меньше стали похожи на человеческие. Тварь выплюнула молочно-белую жидкость, и она повисла нитями по краям кошмарного подобия рта. С громким треском спина разошлась на две части, из образовавшейся щели брызнула кровь, и показались серые губчатые мешки; они раздувались и опадали, опять раздувались и вновь опадали. Внезапно тварь повернула голову и уставилась на меня незрячими глазами. Лицевые мышцы напряглись, и зияющая щель на месте рта растянулась в жалком подобии ухмылки. Влажные серые мешки на спине стали еще больше — каждый, когда полностью раздувался, почти достигал размеров взрослого человека. «Руки» и «ноги» соединились, они как будто слились друг с другом. Шея с содранной кожей также претерпела изменения: она вся шевелилась, словно под ней копошились термиты. Воздух вокруг лежащей твари наполнился ядовитой желтизной. Мельчайшие частицы висели густым облаком, и мне стало трудно дышать, когда подходил совсем близко. Эта мразь отравляла воздух, закономерно убил её, чтобы жизнь мёдом не казалось. Сам «Травитель» не оказывал сопротивления из-за плачевной ситуации с телом. Пока что он самый безобидный из шайки монстров, но после вдыхания его «аромата» очень сильно болит голова. Ничего, терпимо-терпимо. Знаю, что на себе экономить категорически нельзя, но тратить флакон не очень хочется.
Травитель стал непередаваемой мотивацией проверять каждый закоулок. Смертельное влияние из-за длительного нахождения представляет не только шатающаяся психика человека, но и местный газ, поставляемый благодаря упоротой физиологии неназванного организма с отталкивающими чертами рожи. Не хотелось еще словить интоксикацию. Выбор не повернулся ко мне боком. Несколько минут назад в дальнем правом кабинете находился еще один травитель. На сей раз удосужился задержать дыхание. Долго находится рядом с ними лучше не стоит, наверняка обернется чем-то грустным.
Обреченность окружала меня. Она сопровождала всюду, будучи неотъемлемой частью бесконечно проклятого места. Прогорклый воздух уже давно перестал насыщать должным кислородом, из-за чего шел мокрым и запыхавшимся. Беспощадная усталость валила с ног, но останавливаться и ждать было нельзя; с каждого угла, да малюсенького поворота на осколки некогда техника в военной форме с большой буквы могла напасть абсолютно любая нечисть. Смерть от их руки не благосклонна, ибо мутанты и прочие создания убивают мучительно, медленно и с особой жестокостью. Пожалуй, характеры монстров были единственной причиной, по которой не кидался на них бросая оружие, дабы поскорее покончить с похождениями и отправиться мир иной, оставив бренное тело гнить вместе с местом, в которое каждый из людей восступил по приказу руководства.