Инженер

Бандильерос Ганс

Корабельное время – девять вечера.

Вернувшись в свою каюту, я застал там горячий ужин на подносе – корабельный кок вроде бы в игре жаловался, что в рационе только армейские пайки? Это так, еда была привычна разве что солдатам и слишком утилитарна – немного овощей, немного мяса, без особого вкуса, зато полезна. Организм набросился на калории с жадностью. Доев всё, что мне принесли, я решил прилечь и, посмотрев на часы, рухнул на кровать…

Где меня и застало утро. Давно я уже не спал больше четырёх часов, но на этот раз организму требовались силы для восстановления. Пора

было познакомиться с галактикой поближе. А начну ка я… начну с Джейкоба. Я не приемлю политику цербера, так что оставим этого негра под знаком вопроса – если будет свой, тогда…

В игре Джейкоб постоянно торчал в оружейке, вот только в реальности, которой стала игра он перемещался по всему кораблю.

Вообще-то на больших кораблях, где долго идти от места работы к месту проживания каюты экипажа были распределены по всему пространству – в «СЗР Страж», который я создал незадолго до путешествия, каюты и системы жизнеобеспечения были по всему корпусу. Таким образом человек мог прослужить всю жизнь и ни разу не побывать в других отсеках корабля – всё, что надо – рядом.

Джейкоб обнаружился у повара, где был кабинет старпома, то есть Миранды и медотсек. К доктору Чаквас тоже стоит заглянуть.

– Утречка, – присел я за его столик. Джейкоб было вытянулся и хотел встать, но я его осадил: – во-первых во время еды это необязательно, а во вторых, мы не в альянсе, а гражданские люди.

– Такие гражданские, – кивнул Джейкоб, – доброе утро, капитан.

Повар принёс пайку и мне и мы позавтракали в молчании. После того как всё было проглочено, а есть с удовольствием армейский паёк практически невозможно, Джейкоб обратился ко мне:

– Сэр, могу я задать вопрос?

– Да, конечно, – кивнул я.

– Что вы сделали с «мотыгой»?

– Ты о той винтовке? – не понял я о какой именно мотыге он говорит.

– Да, сэр!

– Спокойно, – опять осадил я его солдафонство, – не в армии. А винтовку я немного довёл до ума.

– Прошу прощенья, сэр?

– Я не знаю, кто её спроектировал, но руки у него растут явно не из нужного места. Для начала, оптический прицел на ней просто необходим, ввиду малой скорострельности, калибр немного маловат – так он чуть не дотягивает до снайперских винтовок. А что это за винтовка, если щит может принять на себя почти весь урон с одного выстрела?

Джейкоб согласно кивнул, а я продолжил: – темп стрельбы у неё хороший, но кучность оставляет желать лучшего. Оставляла, мне пришлось немного удлинить ствол – так кучность немного выше. Увеличил калибр в два раза, соответственно увеличилась мощность заряда. Высокую плотность огня из неё не создашь, так хоть убойная точность будет. И не такая неповоротливая дура, как снайперская винтовка. Хороша что бы стрелять в голову, где броня слабее всего.

Джейкоб задумался, после чего спросил:

– Сэр, у нас же нет оборудования для таких работ! Как вы…

– Секрет, Джейкоб, – улыбнулся я, – его говорят только самым отличившимся спектрам.

Тейлор смотрел на меня с налётом удивления и восхищения. Оно и понятно – модифицировать и довести до ума винтовку в полевых условиях категорически нереально. Поверить он мне не поверил, да я и не старался его убеждать. Просто сменил тему разговора:

– Ты говорил, что ты служишь в Альянсе… получается, ты меня обманул.

– Технически… так оно и было, сэр. Я служил в альянсе, но позже присоединился к церберу. На лице Тейлора отобразилась грусть, – они похоронили всё, чем вы занимались. «Атака гетов на цитадель», вот как это назвали. И я уверен, они знают, что это были не геты, но молчат, что бы спасти свои задницы.

– Понимаю, – поморщился я, – они упустили очень много времени. Уверен, если мы поторопимся, то сможем хотя бы заложить фундамент нашего выживания.

– Я о том же, сэр. «Цербер» не сидит сложа руки и не верит в сказки политиков цитадели.

– Пусть так, – кивнул я, – я тоже не на стороне цитадели. Но и церберу верить нельзя. У них плохая репутация, но это ещё полбеды, хуже всего то, что они оправдывают свою репутацию.

Джейкоб задумался. Во время разговора я очень слабо использовал силу, что бы мои слова достигли его ушей.

– «Цербер» – единственные, кто что-то делает, сэр, – кивнул Джейкоб.

– Тогда спрошу прямо – если я буду собирать армию, в которой не будет «призрака» и его цербера и идеалов именно человечества, ты пойдёшь со мной.

– Да, сэр! – тут же ответил Тейлор. Искренне.

– Понимаю, – кивнул я, – не надо так громко. Первое, что стоит усвоить, сержант, это то, что я не подвержен пропаганде альянса. Сейчас я срать хотел на альянс и на цитадель – они бегут от проблем, а значит не заслуживают спасения. Я говорю о политиках и политике, а не о гражданах.

– Сэр? – не понял Тейлор.

– Когда я говорю «не заслуживают спасения», то имею в виду, что азарийская демократия строится на мнении большинства. А «большинство» подчиняется стадному инстинкту и легко поддаётся убеждению. А значит разумного правления нет ни у азари, ни в цитадели, куда так радостно смотрит альянс. Когда начнётся война, а она начнётся, должна смениться политика. И новая политика должна быть намного эффективней, предусматривая идеальный баланс между авторитарностью и демократичностью. Власть должна быть у тех, кто может ей распорядиться во благо всех, но и народ, вне зависимости от расы и вида должен иметь возможность повлиять на политику. Это будет нелегко сделать, но я верю, это возможно.

Такие пылкие речи скорее подошли бы революционеру, а не солдату, но что уж поделаешь… судьба. – Сейчас, Джейкоб Тейлор, я хочу от тебя узнать одно – если я решу создать свой альянс в который войдут на равных правах разные расы, ты присоединишься ко мне?

– Альянс? – задумался Тейлор.

– Под «равными правами» я подразумеваю равные права, а не превосходство какой бы то ни было расы. Я не сторонник идей превосходства людей, но и не признаю, что люди чем бы то ни было хуже других. Мы разные, мы развиваемся, мы имеем равные права на своё будущее.