Инженеры и мистики. История не о корабле

Борзова

– Привет, я Мидзуно Сорано, и ты мне нравишься вот уже три месяца. Я считаю, что у тебя очень приятный голос и ловкие руки. – Немного помолчав, она поспешно добавила, обращаясь ко второму молодому человеку, неловко указывая на его зауженные брюки с портупеями на бёдрах – А у тебя, по-моему, отличный вкус.

Ребята переглянулись между собой, и Сорано нервно сглотнула – почему она решила, что это хорошая идея? Сорано уже начала подумывать о том, чтобы скорее ретироваться, когда получила ответ:

– Привет, Сорано. Я Хидео, и мне тоже нравится твой голос.

А этого пижона зовут Ким.

С этими словами Хидео поднялся и отвесил Сорано галантный поклон.

Третья, ладони которой вспотели, как на экзамене, просияла. Поднимающийся вслед за другом Ким вдруг застыл в смешной позе на полусогнутых. Парк замер, и в воздухе повисла тишина. Приближался кто-то из них, поняла она. «Пускай это будет Гаша», – подумала Сорано.

– Прости, что помешал твоему уединению, – извинился Второй, – но у нас мало времени. – Он казался обеспокоенным ее видом – нос у Сорано покраснел, а один глаз распух больше другого и едва виднелся меж раздраженных век.

– Так это ты остановил время у меня дома? – спросила она, не отрывая взгляда от замерших парней.

– Да. Но остальные интервенты тоже умеют это делать, – ответил он. – Жаль, что такая штука не работает во время интервенции.

Сорано, у которой, с языка уже был готов сорваться наиболее волнующий ее вопрос, почти не заинтересовалась услышанным.

– Что будет с моей семьей? Я не успела проститься с отцом и друзьями, – сказала она, вперив взгляд в застывшего Хидео.

– Не волнуйся, с ними все будет в порядке. Для твоей семьи сепарация прошла совершенно безболезненно. А после интервенции ты сможешь наведаться домой, – добавил Гаша.

– Где меня даже не вспомнят, – с горечью констатировала Сорано.

– Это, к сожалению, так. Но я думаю, что ты всё равно захочешь увидеть семью и родные места.

– Если я помогу вам, вы гарантируете им защиту?

Гаша усмехнулся.

– Ты будешь помогать не нам, а себе. А жизнь не даёт никому никаких гарантий. Я думаю, то, что твоё исчезновение не принесёт им боли, и есть лучшей защитой.

– Но почему я ничего не помню? Вы ведь помните. «А может, зачем-то пытаетесь навязать мне то, чего не было», – подумала Сорано, и по коже у неё пробежал холодок.

Гавриил замялся, подыскивая слова.

– Понимаешь, кое-что пошло не по плану в прошлый раз, – начал он. – Ты по неосторожности явила себя людям, потому в наказание твой дар обернули против тебя.

– У меня есть ощущение, что я знала вас с Первым раньше, – сказала Сорано. – Но то, что ты говоришь, звучит так невероятно, что мне кажется, будто я схожу с ума. Кроме вас с Первым я смутно помню парня, увлекающегося опиумом.

– Это один из наших. Ты сразу его узнаешь, он вечно чем-то увлекается, – ответил Второй.

– Так что же мы такое? Это как-то связано с реинкарнацией? И что ты зовёшь интервенцией? – в голове у неё роился миллион вопросов.

– Разве культура, в которой ты воспитывалась последние семнадцать лет, отрицает

возможность реинкарнации? Если обобщить, то наша задача состоит в том, чтобы возвращаться в переломные для мира события и вмешиваться в них или даже предотвращать. Но, честно говоря, случаев последнего было довольно мало, потому что время обычно сопротивляется переменам. С этими словами он обнял ее за плечи и притянул к себе.

– Ты только представь, семьдесят пять лет назад мы с тобой стояли на этом самом месте среди американских казарм, два солдата воюющих между собой стран, чтобы сегодня оно стало оазисом благости для миллионов людей.

– Да ты шутишь! – выпалила Сорано, переводя взгляд с прудов на своего чудного собеседника. – Говоришь, я тоже имела какое-то влияние на ход событий?

– Самое непосредственное влияние, – заверил ее Второй. – Первый покажет тебе хроники, и ты сможешь сама в этом убедиться. Каждый из семи членов нашей команды обладает определенными способностями. Но главная наша ценность не в этом, а в умении быстро ассимилироваться. Все мы – звенья одной цепочки, передающие тайное знание бережно, из рук в руки, и сейчас мы просим тебя выступить проводником между нами и Четвёртым.

– Но что, если я никогда не буду готова заглянуть в хроники и стать проводником? – обеспокоено спросила Сорано.

– Ты будешь, поверь мне. Потому что это правильно и важно. И потом, разве не каждый мечтает ловить детей над пропастью во ржи?

Сорано не могла с ним не согласиться. То, о чем говорил Гаша, казалось и вправду очень важным. А ещё нереальным.

– Значит, в прошлой жизни я была мужчиной? – с сомнением в голосе переспросила Сорано.

– Да, бравым бойцом войск США, – с улыбкой подтвердил Гавриил.

– ? [5] – переспросила Сорано. – Я могу представить тебя японцем, – сказала она. – И, подумав, мрачно добавила:

– Как, впрочем, немцем и финном. Или австралийцем.

– Я и вправду неплох в своём деле, – с улыбкой ответил Второй. – Но и тебе недолго осталось определять себя маленькой, потерявшей ориентиры школьницей.

С этими словами он увлёк Сорано по тропинке вдоль прудов. Она с грустью взглянула на Хидео и его друга Кима, вздохнула и послушно последовала за Вторым. Потому что, похоже, ничего другого ей не оставалось.

5

А ты был японским солдатом?

3

Ни один посетитель парка ни за что не догадался бы, какие странные разговоры вели эти двое молодых людей, парень в военной форме и заплаканная девушка, подобно многим другим прогуливающиеся у прудов.

– Мне всегда трудно отвечать на зов, потому что я привязываюсь к семье и окружению. Но с другой стороны тем лучше я понимаю, что мне есть что защищать.

– Кажется, Первый не испытывает ничего подобного, – шепотом сказала Сорано, будто опасаясь, что тот мог ее услышать.