Иоанн III Великий. Первый Российский государь. Летопись жизни. Часть III

Гордеева Людмила

Говоря современным языком, Снупс явился в Москву с благородной миссией – в качестве исследователя – путешественника, который хотел бы ознакомиться с новой, мало известной, но всё более интересной для европейцев страной, изучить, как живут местные народы, а по возможности, и их языки. Получив в Москве радушный приём и прожив здесь около пяти месяцев, Снупс получил все возможности для знакомства с Русью. Этого ему, судя по посланию, оказалось недостаточно. Снупс захотел попасть ещё и за Урал – в Сибирь, где, как нам известно, слуги Иоанна уже собирали дань с местных народов, в том числе и «на великой реце Оби». Скорее всего, чужеземец даже не представлял, куда он просится и чего хочет. Не удивительно, что он получил отказ. И, конечно же не потому, что там, в малонаселённой Сибири, были какие-то секреты, причиной хозяин назвал «великое разстояние далечяго пути»! Потом Снупс

пожелал почему-то вернуться домой через Турцию. И там Иоанн не мог обеспечить послу полной безопасности, и честно написал об этом в своём ответе и королю Максимилиану, и герцогу Сигизмунду. Послания написаны в один день и почти дословно повторяют друг друга, поэтому в разделе «Документы» приводится лишь одно из них.

Для нас эта грамота интересна тем, что доказывает: во время правления Иоанна его войска и подданные уже продвинулись далеко за Урал, полным ходом шло освоение Сибири. Земли на Оби Иоанн называет «своими» и с конца XV столетия там уже собиралась дань. Из этой переписки мы также видим, что интерес к Московской Руси распространился к тому времени уже и до Австрии, откуда явились и грамота от её герцога, и посланник. Иоанн в грамоте твёрдо и привычно называет свою страну не княжеством, а государством.

* * *

«А такова грамота послана с Михаилом же к Сизмонту ко Князю. А се грамота»:

«Иоанн, Божиею милостию Государь всеа Руси, Володимерский, и Московский, и Новогородцкий, и Псковский, и Тферский, и Югорский, и Вятский, и Пермьский, и Болгарьский и иных, наяснейшому и светлейшому Сизмонту, Архидуксу Авьстрьскому, и Стырьскому и иных. Прислал еси до нас слугу своего Михаила Снупса с своим листом, а в листу в своем к нам писал еси, чтожь бы ему нашего государства земли узнати и языку научитися; и мы, для приятельства, того твоего человека Михаила ласкове приняли, и держали есмя его в своем жалованьи. И просил нас про то, чтож бы мы отпустили его до дальних земль нашего государства, иже есть под востоком на великой реце Оби, и мы его тамо не отпустили за великое разстояние далечяго пути, занже и наши люди, которые ходят тамо по нашу дань, и они проходят до тех наших земль с великим трудом за неудобность пути. И тот твой человек Михайло просил нас, чтож бы мы его к Вашей Светлости отпустили на Турского землю или на Польского Короля, и мы его на те земли не отпустили того деля, чтобы над ним которая притчя не състалася; а отпустили есмя его к вам на Немецкую землю тем же путем, которыи к нам пришел. Бог всесилный да умножит здравия Твоей Милости на многа лета! Писан на Москве, лета 7001-го ², Генваря 5-го».³

––

Примечания

1. Памятники дипломатических сношений, т. 1, стб. 108.

2. 1493 год, 5 января.

3. Памятники дипломатических сношений, т. 1, стб. 111-112.

* * *

1493 г., январь. Отказная грамота князя Семёна Фёдоровича Воротынского к великому князю Александру

Литовскому и Русскому

С начала 80-х годов в Москву под покровительство великого князя Иоанна Васильевича начинают переходить русские князья из Литвы. В годы русского лихолетья, когда ордынское нашествие ослабило Русь, часть из русских князей были вынуждены либо добровольно, либо под натиском литовского оружия, перейти на службу к великому князю Литовскому. Одной из причин изменения настроений среди русских подданных Литвы стало их принижение по сравнению с польско-литовской шляхтой, начало активных действий папы римского и католической знати по введению на русской части Литвы унии, притеснение православных русов и во всех сферах жизни. Чего стоит один лишь указ о запрете строительства на территории Литвы православных храмов и даже ремонта уже существующих! Именно на этот указ предков ссылался великий князь Александр, отказываясь построить для своей жены Елены, дочери Иоанна III, обещанный при заключении мирного договора храм в её же хоромах, «на сенях», чем довёл тестя до возмущения, закончившегося войной.

Что уж говорить о потомках перешедших когда-то в литовское подданство русских князей! С ними вообще не хотели считаться! Особенно это небрежение к православным русичам начало сказываться в конце XV века, когда династия литовских великих князей Ягеллонов волею судеб возглавила сразу несколько европейских государств, укрепилась в католической вере и почувствовала себя достаточно могущественной. И если старый великий князь Литовский и король Польский Казимир ещё помнил независимость русских князей и хоть как-то считался с их самолюбием, то его молодой сын и наследник Александр не хотел даже этого. В результате обиженные князья начали проситься и переходить в подданство к Иоанну вместе со своими княжествами. Особенно эти переходы участились после смерти в 1492 году короля Казимира.

5 января 1493 года Иоанн отправляет в Литву специальное посольство во главе с Дмитрием Загрязским, с которым сообщает великому князю Александру о приёме в своё подданство сразу нескольких перебежчиков: «что служил тебе князь Семен Феодорович Воротынской, и он нынеча нам бил челом служити и с вотчиною. <…> да что служили тебе князь Андрей, да князь Василей Вильевичи Белевские, да князь Михайло Романович Мезоцкый, да князь Андрей Юрьевич Вяземскый; и они нынеча нам били челом служити и с вотчинами. И тебе бы то ведомо было».¹

С

этим же посольством Иоанн отсылает отказную грамоту князя Семёна Воротынского к Александру Литовскому, в которой тот объясняет причину своего перехода к другому государю. Грамота сохранилась в копии в посольской книге.

* * *

«Господину осподарю великому князю Александру, Литовскому, и Русскому и иных, князь Семен Феодорович, господине, челом бьет. А также, господине, служил есми отцу твоему, государю своему великому князю королю Казимиру, и был есми, господине, у отца твоего, государя моего, у крестном целованьи на том, што было отцу твоему, осподарю нашему, за отчину за нашу стояти и боронити² от всякого: ино, господине, ведомо тебе, что отчина моя отстала; и отец твой, господине, государь наш за отчину за мою не стоял и не боронил; а мне, господине, против моей отчины городов и волостей мне не измыслил. И к тобе есми, господине, посылал бити челом боярина своего Ивана Карповича, чтобы твоя милость, осподарь наш, пожаловал мене потомуже в докончанье³ и в крестное целованье, как отец твой мене жаловал, дръжал у докончаньи городом бы есь, господине, мне обмыслил против моей отчины⁴, чем бых мел тобе, осподарю своему, служити. И твоя милость, господине, мене не жаловал, города не дал и в докончанье не принял, а за отчину за мою не стоял, а боярина моего, господине не жаловал, не чтил, как отец твой наших бояр жаловал, чтил. Ино, господине, не я выступил, твоя милость, осподарь. Ино, господине, отца твоего, государя нашего крестное целованье и твое с мене долов: занеже, господине, в листу стоит в докончальном отца твоего осподаря нашего: а по нашем животе кто будет дръжати великое княжество Литовское наших наместьков, ино им приняти князя Семена Феодоровича в таково ж докончанье и в свое жалованье; а не имут жаловать а не примут в докончанье, ино со князя Семена Феодоровича целованье крестное долов, а ему воля. Ино, господине, отца твоего, государя великого короля, и твое и великого княжества Литовского крестное целованье с мене со князя Семена Феодоровича долов».⁵

––

Примечания

1. Сб. РИО. Памятники дипломатических сношений, т. 35, стр. 81.

2. Боронити – оборонять.

3. Докончанье – договор.

4. Добавил бы к моей отчине город, за который я бы мог тебе служить.

5. Сб. РИО. Памятники дипломатических сношений, т. 35, стр. 84.

* * *

Подорожные грамоты великого князя всея Руси Иоанна

Все послы и наши, и «заморские», отправлявшиеся из Москвы в Европу или другие края, получали от Иоанна сопровождающих с подорожными грамотами, в которых он чётко расписывал, где и как принимать и провожать гостей, чем их кормить, сколько подвод давать с собой. Во всех указаниях чувствуется строгий порядок и учёт. Грамоты старательно переписывались в посольские книги, благодаря чему и сохранились. Этот учёт был нужен в первую очередь потому, что иноземных послов на территории Русии кормили, перевозили и размещали бесплатно, и это, вероятно, открывало возможности для злоупотреблений. Причём встречали и кормили их, судя по документам, совсем «не хило». Потому Государь чётко определяет все расходы. Эти грамоты, видимо, служили потом своего рода квитанциями для отчёта принимающей стороны перед государем за траты. Из большого количества подорожных грамот приведём те, что были выданы в январе 1493 года для проезда путешественника Михаила Снупса, присланного от герцога Австрийского Сигизмунда. Снупса сопровождал посыльный Иоанна Сенька Зезевидов (Зезевитов).

Подобные же грамоты посылались Иоанном и в Прибалтийские страны – города – магистру Ливонскому, в Колывань (Ревель, с 1917 г. – Таллин), в Любек, Ругодив (Нарва). Грамоты к соседним правителям сопровождались обычно подарками.

Приведённые ниже документы интересны и тем, что описывают способы передвижения путников по русской земле, их быт и пищу, традиции русской провинции. Заметим, знатные гости получают в пути вино, и это означает, что напиток на Руси распространён достаточно широко. Видим, что путь до Великого Новгорода уже оборудован постоялыми дворами, которые называются ямами. Это относительное новшество, ведь в это же время мы встречаем немало грамот от крестьян и монастырей с просьбами оградить их от постоев разных путешественников.

* * *

Грамота Иоанна в Великий Новгород к наместнику Якову Захарьичу¹

«А ся грамота к Якову с Сенькою: «От Великого Князя Ивана Васильевича всеа Руси, в нашу отчину в Великий Новгород, боярину и наместнику нашему Якову Захарьичю. Что был у мене от Максимилияна Сизмонтов человек Михайло Снупс, и яз его отпустил, а с ним есмя послал до Новагорода Сенку Зезевидова. И как приедет тот человек в Новгород, и ты бы ему велел дати подворье, да доколе побудет в Новегороде, и ты бы ему велел давати корм с моего двора на день по куряти, да по две чясти говядины, да по две чясти свинины, да по два колача полуденежный, да соли, и заспы², и сметаны, и масла, да мёду и вина с моего погреба, сколко будет пригоже. А как поедет из Новагорода, и ты бы с ним послал в приставех человека, которого пригож, а велел бы его еси проводити до рубежа до Немецкого, а корму бы еси велел ему давати по ямом, что пригоже, да и мёду бы еси и вина велел давати ему на путь до рубежа».