Иоланда — дочь Черного корсара
Шрифт:
— Да, это корабль, — сказал Морган. — Стоит носом милях в пяти-шести от нас.
— Сдается мне, что он не движется! — сказал Кармо, внимательно приглядываясь к огонькам.
— Может, это просто кажется, — ответил капитан. — Хотя не очень-то он прыток, несмотря на попутный ветер.
— Может, это кто из наших?
— Гм! Вряд ли бы наши шли с севера, не с Кубы же или Гаити. Это могут быть только испанцы. Поди, плывут в Венесуэлу, Гвайру или Куману.
— Взять бы их на абордаж да оставить эту старую
Морган взглянул на Кармо, словно пораженный его смелой идеей.
— А почему бы и нет? — сказал он как бы про себя. — Потихоньку к ним пристанем, рванем на палубу и перерубим всех шашками, пороху у нас всего ничего. Разве Железная рука не поступил так однажды, когда, потерпев крушение, он чуть не отправился к рыбам в гости?
Спустившись на палубу, Морган собрал моряков и поведал им о своем намерении.
— На горизонте — корабль. Думаю, испанский, и скоро мы с ним пересечемся. Что вам больше по душе — идти на этой развалине навстречу смерти, которая не заставит себя долго ждать, или попытать счастья? Нас пока еще шестьдесят, а с такими силами флибустьеры совершали чудеса. Если согласны, я попытаюсь привести вас к победе. Кто против — шаг вперед.
Никто не двинулся с места. Наоборот, все вынули кортики, словно готовясь к штурму.
— Все идем? — спросил Морган.
— Все, все, — хором ответили корсары.
— Огни не зажигать и не шуметь, а за успех я ручаюсь, — сказал Морган. — Корабль милях в пяти-шести, попробуем к нему подобраться, у кого есть порох — храните его до последнего.
Дело, конечно, предстояло нелегкое и вполне могло кончиться неудачей, но флибустьеры были не из робкого десятка, и в их храбрости заключалась, пожалуй, их сила.
При наличии одной, да и то весьма хлипкой, бизань-мачты корсары решили сначала ее укрепить, чтобы поднять косой парус.
Вскоре это удалось, благо на борту хватало гвоздей и канатов. Затем на носу вместо фок-мачты водрузили кол и натянули на него парус. Руль худо-бедно заработал и на коротком расстоянии вполне мог заменить настоящий.
При отсутствии качки удалось усмирить и пушки, что позволяло бесшумно подойти в темноте к кораблю. В одиннадцать ночи фрегат медленно скользил в направлении двух светлых точек, ясно различимых теперь и с палубы. Казалось, однако, что за час, проведенный корсарами за работой, испанский корабль не сдвинулся с места. Был ли он серьезно поврежден бурей, которая, похоже, обрушилась на все Карибское море, а может, и на Мексиканский залив, или ему недоставало ветра?
Малая подвижность корабля немало беспокоила корсаров, хотя и помогала подойти к нему, прежде чем он исчезнет из виду.
— Что скажешь, Кармо? — спросил Ван Штиллер задумавшегося товарища.
— Ноги ему, что ль, переломали? Иначе он давно уже был бы здесь.
— Может,
— Я это тоже заметил.
— Может, ты и прав, куманек. Скорей всего, зажгли фонари и что-нибудь чинят. Доплыть бы прежде, чем они кончат.
— Мы в каких-нибудь трех-четырех милях, а Морган ведет так, чтобы перерезать им путь. Думаю, уткнемся прямо в нос.
— Прекрасно, — ответил Кармо. — Взберемся по канатам на бушприт и окажемся на корабле прежде, чем испанцы опомнятся от толчка.
— А как с дочкой корсара?
— Мы не оставим ее в беде, если фрегат пойдет ко дну. Морган меня об этом уже предупредил.
Потрепанная посудина продолжала тем временем медленно и почти без шума двигаться вперед. Переполненная водой, она плыла теперь так низко, что ее нелегко было заметить. Тем более что Морган велел на скорую руку покрасить полотно, чтобы замаскировать косой парус на корме.
Корсары приготовились к бою и заняли места, указанные Пьером Пикардцем. Большинство сосредоточилось посреди корабля и было вооружено одними пистолетами и саблями. Человек двадцать с аркебузами разместились двумя группами на корме и на носу, готовые прийти на помощь товарищам в случае неудачи. Это были сплошь буканьеры — меткие стрелки, не дававшие, как мы говорили, промаха — каждый их выстрел разил наповал.
В полночь фрегат подошел почти вплотную к испанскому кораблю, но никто из бортовой охраны, казалось, не замечал опасности Это был большой двухмачтовый парусник с множеством портов для пушек. Скорей всего, его переделали из торгового в военный корабль, соответственно увеличив его команду.
Кармо не ошибся, сказав, что он не движется. В самом деле, почти все паруса были свернуты, и корабль дрейфовал под напором ветра на корпус. На корме, кроме двух больших, мелькало множество малых фонарей и слышались глухие удары, словно команда занималась неотложным ремонтом.
— Наверняка чинят руль, — сказал Морган Пьеру Пикардцу — На палубе ни души.
— Чувствуют себя в безопасности. Предупреди, чтобы все были наготове. Я направлю фрегат на нос парусника.
— Я первым пойду на абордаж, — заявил флибустьер и выхватил саблю.
— Кармо!..
— Я здесь, — откликнулся француз, поднимавшийся с Ван Штиллером, чтобы получить последние указания.
— В каюту, старина, к сеньоре Иоланде. Если фрегат треснет от толчка, немедленно бросайтесь в море и постарайтесь не попасть в водоворот.
Впервые в своей жизни гордый флибустьер выглядел взволнованным.
— Слушай, Кармо, — сказал он, немного помолчав, — я готов потерять все, только не эту девушку.
— Положитесь на меня, сеньор Морган, — заверил его Кармо — Что бы ни случилось, сеньора Иоланда не пропадет. Пойдем, Ван, да забери с собой спасательный круг.