Иосиф Сталин – беспощадный созидатель
Шрифт:
Шумиха в иностранной прессе начала слегка раздражать Иосифа Виссарионовича. Он решил, что игра понемногу становится опасной для престижа страны. И 18 октября согласился принять в Сочи американского посла Аверелла Гарримана «24, 25 или 26 числа сего месяца» по выбору американской стороны. Он должен был передать послание президента Трумэна, но само послание было, в первую очередь, предлогом выяснить истинное состояние здоровья генералиссимуса. Сталин же таким образом решил доказать миру, что слухи о его смерти несколько преувеличены.
Тем временем статьи с политическими портретами возможных сталинских преемников продолжали поступать. 19 октября на стол Иосифу Виссарионовичу легло сообщение ТАСС со статьей Карла Эванга, появившейся в норвежской «Арбейдербладет» и посвященной Молотову. Автор
Сталина только насторожило, что главу советского внешнеполитического ведомства хвалят в «буржуазной прессе». Публикации такого рода могли лишь способствовать последовавшей вскоре опале Вячеслава Михайловича. Хотя над некоторыми пассажами статьи Иосиф Виссарионович наверняка только посмеивался. Что вообще знал народ о Молотове и о его роли в революционном движении до тех пор, пока тот не стал в 20-е годы секретарем ЦК? Популярность же Молотова была связана с тем, что с 1930 по 1941 год он был председателем Совнаркома и по рангу его культ был вторым после сталинского.
Сталину доставили и статью, появившуюся в шведской газете «Нуррландска социал-демократен» 15 октября. Она также обсуждала вопрос о преемнике Сталина, отмечая при этом: «До сих пор Сталин доминировал во всем настолько определенно, что ни для какой значительной личности не было места для проявления своего значения.
Ко многим недостаткам диктатуры относится также то, что при ней никакому сопернику не разрешается поднять голову. Сталин, как и Гитлер, устранил с пути всех – как тех, кто ему мешал, так и тех, о которых можно было подумать, что они смогут ему помешать. Так поступали его русские предшественники, начиная с Ивана Грозного до Петра Великого.
Рузвельта нет. Черчилль вышел из игры. Несмотря на это, особых забот подыскать им подходящих преемников не было. Но здесь имеется разница между демократией и диктатурой. Как в Англии, так и в США, в силу демократического порядка, избранные заместители были уже наготове. Возможно, что предполагаемая смена лиц русской политикой произойдет тихо и безболезненно. Царизм пал потому, что он утратил свою основу и не был в состоянии охранять интересы страны ни в военное, ни в мирное время. Сталинизм выдержал испытание во время войны и, по всей вероятности, он продержится в мирное время и без Сталина, если бы его не стало».
С этим тезисом Сталин был абсолютно согласен. Но для того, чтобы созданное им государство не развалилось или не переродилось в младшего партнера «империалистических держав», требовалось подобрать толкового и идеологически благонадежного наследника, чтобы не случилось Смутного времени, как это произошло после смерти Ивана Грозного, или череды дворцовых переворотов, как это было в послепетровскую эпоху.
23 октября Сталину доставили радиоперехват французского радио, сообщавшего из Вашингтона: «В некоторых кругах полагают, что в случае, если глава советского правительства решит покинуть официальное руководство советской политикой, возможно, что его преемником будет маршал Жуков. Поэтому высказанное Жуковым желание посетить США до конца этого года вызвало появление многочисленных комментариев». В тот же день корреспондент лондонской «Дейли мейл» Рона Черчилль утверждала: «Между маршалами Красной Армии идет борьба за власть, борьба за то, кто унаследует сталинское руководство. Жукову, который является «партийным генералом», отдается предпочтение». Она также писала о «кризисе в среде высшего командования и довольно распространенном дезертирстве среди рядовых. Полагают, что, по крайней мере, 3 тысячи русских дезертировали в Вене и 10 тысяч в Берлине».
После завершения Великой Отечественной войны единственным потенциальным кандидатом в бонапарты оказался маршал Жуков – второй человек в армии после Сталина в годы войны. Его опала в 1946 году и назначение командовать второстепенными военными округами также носили со стороны Сталина превентивный характер. К моменту своего смещения с поста главнокомандующего сухопутными войсками у Жукова не было ни планов свершения военного переворота, ни средств для проведения столь сложной акции.
Как хорошо известно, по настоянию Сталина маршал Жуков еще в начале октября 1945 года вынужден был отказаться от поездки в США по приглашению генерала Эйзенхауэра. Иосиф Виссарионович, в отличие от западных политиков, отнюдь не хотел видеть Жукова своим преемником. Отклики зарубежной прессы, подчеркивавшие, что Жуков пользуется поддержкой армии, еще больше убедили Сталина в необходимости попридержать «маршала Победы» (а придерживать своего заместителя Верховный Главнокомандующий начал еще в последний год войны). Сталину нужна была в будущем диктатура не армии, а связанной с его собственным именем политической доктрины. Закономерным финалом стало то, что в 1946 году Жуков был смещен с поста главкома сухопутных сил и отправлен в малопочетную ссылку командовать Одесским округом.
Весьма распространенным является мнение, что после победы в Великой Отечественной войне Сталин главную угрозу своей власти видел в бонапартистских амбициях победоносных советских маршалов и прежде всего Георгия Константиновича Жукова, второго человека в Красной Армии после Сталина в годы войны, занимавшего посты заместителя Верховного Главнокомандующего и заместителя наркома обороны. С этими опасениями связывают и дело против Жукова, которое возникло в 1946 году. В.В. Карпов утверждает, что «в основе этой расправы лежат не только политические (они тоже, конечно, были), но, главным образом, пружины психологические, эмоциональные. Потому что у Сталина не было повода расправляться с Жуковым как с претендентом на место руководителя государства. Жуков не был политиком, он никогда не помышлял о захвате власти. Разумеется, после многих блестящих побед, одержанных в сражениях и в войне в целом, Жуков имел огромную популярность в народе и непререкаемую власть в армии. При желании он мог бы посоперничать даже с самим Сталиным. Но в том-то и дело, что такого желания у него никогда не появлялось, как говорил он сам, даже и в мыслях не было.
Но Сталин, при его болезненной подозрительности, вычислил такую возможность у прославленного полководца, тем более, что жизнь давала подобные примеры: некоторые крупные военачальники Второй мировой войны стали главами своих государств. Генерал Эйзенхауэр – в США, маршал Тито в Югославии, Энвер Ходжа в Албании, генералиссимус Франко сохранял свой трон в Испании, маршал Ким Ир Сен правитель Северной Кореи.
Словом, пища для размышлений у Сталина была. Но все же в глубине души он, наверное, понимал, что Жуков ему не соперник. Хорошо изучив маршала за годы войны, Сталин знал: Жуков «военная косточка», он любит военное дело – это его призвание, увлечение, смысл жизни. Он никогда не посягнет на трон, на котором сидит Сталин, этот трон ему просто не нужен».
В том, что в основе сталинской опалы Жукова в 1946 г. лежали не политические, а психологические причины, с Карповым можно согласиться. Сталин считал себя главным архитектором победы в Великой Отечественной войне, а Жуков пытался оспаривать у него это почетное звание. А вот насчет полного отсутствия у маршала политических амбиций Карпов, как нам представляется, ошибается. Против Сталина Жуков не рисковал выступить, прекрасно понимая, что тот расправится с ним, как только появятся малейшие подозрения, и помня о печальной судьбе Тухачевского и многих других военачальников. В условиях тоталитарного советского государства, особенно тогда, когда во главе государства стоял Сталин, военный переворот был практически невозможен. Поднять армию за Жукова против Сталина, популярность которого за годы войны чрезвычайно возросла, не было никаких шансов. Но это не значит, что у Жукова вообще не было политических планов. После некоторой либерализации режима он попытался их осуществить в 1957 году, но потерпел неудачу и был отправлен в отставку.