Иосиф Сталин. Начало

Радзинский Эдвард Станиславович

Железняков и привез в ЧК мое «имя».

В тот памятный для меня день он со своей стаей поймал князя Д. на Невском. Как потом он мне сам рассказывал, князь отказался везти их по квартирам. Они кинули его, связанного, на пол автомобиля и всю дорогу привычно развлекались — топтали сапогами. Привезли его в ЧК кончать, но, видно, сильно перепились и отложили расстрел «на завтра».

Я увидел князя, когда они вели его по коридору. В это время я искал для себя подходящую биографию, «легенду», как мы ее называли. Увидев Д., я тотчас забрал его у Железнякова и привел в свой кабинет.

Попросил принести чая и начал беседу. Князь

Д. был из старинного грузинского княжеского рода.

Жил в Тифлисе. Я хорошо помнил прекрасный особняк этой семьи. Но главное — мы были одного возраста, оба грузины. И, что еще важнее, оказалось, он лишь однажды бывал в Петрограде, его совсем не знали в обществе, он сюда приехал с женой на свадьбу кузины. Тут их и застала наша великая Революция.

Все это он мне сам поведал. Потом спросил, что с ним будет. Я не стал обманывать соплеменника, сказал правду — расстреляем. Надо отметить, что и до, и после этого сообщения он держался спокойно-презрительно. С усмешкой спросил меня, откуда я родом, кто мои родители. Я отвечал правду, ибо жить ему оставалось недолго. Помню, он очень удивился, узнав, что я из хорошей семьи… А потом поинтересовался:

— Пришлось ли вам прочесть сочинение знаменитого историка Соловьева о Смутном времени?

— Не имел удовольствия.

— Тогда позвольте процитировать. — И он с дурной усмешкой заговорил: — «У добрых отнялись руки, зато у злых развязались на всякое зло. Толпы отверженных, подонков общества потянулись на опустошение своего же дома под знаменами разноплеменных вожаков, самозванцев, лжецарей, атаманов из вырожденцев, преступников…» — Он еще что-то цитировал, но даже моя особая, исключительная память не смогла (или отказалась) это запомнить.

Он добился желаемого. Я пришел в бешенство и прервал его монолог:

— Спасибо. Остальное дочитаю сам, а сейчас — «пожалуйте бриться».

Мы сошли в гараж. Он, я и двое красногвардейцев.

Он отказался повернуться к стене, но я и не настаивал. Он до конца смотрел мне в глаза. Храбрый был человек, настоящий грузин. Я был горд, что начну свою работу за границей с документами такого храбреца…

На следующий день я велел привезти его жену, чтобы расспросить о подробностях их жизни. Ей сказали, что с мужем все в порядке и чтоб она взяла с собой его вещи — костюм и пальто, дескать, он просит. Она приехала с кожаным чемоданом, украшенным бронзовым гербом князей Д. Довольно вычурный, на мой вкус, герб: щит, увенчанный княжеской короной, которую держат два золотых льва в ошейниках. На щите — серебряный крест на красном фоне.

Она была смертельно перепугана. Я пообещал ей встречу с мужем, если она будет искренне отвечать на вопросы. Я не лгал, ведь я собирался отправить ее к нему. Несколько часов расспрашивал ее об их жизни, об их знакомых. Мне трудно было смотреть на нее во время допроса. Несчастная никак не понимала причину моего интереса, но с удовольствием подробно рассказывала. Ей нравилось уходить в прошлое. В то прошлое. Я слушал, запоминал (как я уже писал — у меня редкая память) все эти подробности разрушенной нами неправедной жизни богачей…

Ее обязаны были «ликвидировать» перед моим отъездом за границу. Расстрелять должен был тот самый Железняков-старший. Ему запретили насиловать ее перед расстрелом (его обычай), но Железняков плевал на запреты.

Так что пришлось мне самому. Я постарался

без мук. Достал кофе с молоком (в те дни это была невероятная роскошь) и, пока она наслаждалась и медленно пила, зашел со спины и выстрелил в голову…

Сейчас мне трудно рассказывать обо всем этом, но тогда все было для нас по-другому… Разбойное, безумное время. Прочь с дороги — зашибем! Очень тонка пленка цивилизации на вчерашних обезьянах, уж мне поверьте! Мы радостно уничтожали старый мир. Даешь мировую Революцию! Вот что было тогда!

И тогда же я стал князем Д.

Великая княгиня

Итак, первый раз я отправлялся в Европу под именем князя Д.

И очень удачно придумал продолжить «легендирование».

В ЧК донесли, что великая княгиня Мария Павловна, племянница царя и родная сестра убийцы Распутина великого князя Дмитрия Павловича, готовится бежать вместе с мужем из Петрограда. К нам пришла служанка великой княгини, помогавшая перед отъездом зашивать драгоценности в подкладку шляп и одежды. (Бедной великой княгине казалось, что она придумала хитрость. На самом деле так прятали камешки почти все «бывшие», и у нас в ЧК первым делом распарывали одежду арестованных.) Тогда у меня и появилась идея. Через Кобу я добился запрета на арест великой княгини…

Служанка пересказала нам план, который наивные молодые люди обсуждали за обедом. Они решили проехать поездом до Орши (там тогда пролегала граница России и начиналась территория объявившей независимость Украины, точнее — Украины, оккупированной немцами). С помощью некоего надежного еврея в Орше (им кто-то передал его адрес) они собирались перейти границу. На Украине хотели переждать, пока падет наша власть. Если вскоре этого не случится, продолжить путешествие в Румынию, где правила королевская семья, и уже оттуда — далее в Европу. Я придумал с помощью великой княгини не только утвердиться в роли князя Д., но и создать ему отличную репутацию.

С ними ехал какой-то родственник мужа, кажется, его брат. Он сумел дать взятку «нужному человеку», и тот достал три места в купе вагона первого класса в поезде, направлявшемся в Оршу. Это была необыкновенная удача, поезда ходили редко, переполненные, мест не было. Излишне говорить, что «удачу» родственникам организовал я.

В вагонах первого класса было теперь по четыре места в купе. До сих пор помню, как троица вошла в купе, где четвертое место занимал веселый грузин… то есть я.

Одного вида троицы хватило бы для ареста. И у мужа, и у его брата были испуганные глаза и офицерская выправка. Но великая княгиня держалась молодцом. Как я узнал от служанки, именно она уговорила этих двух ничтожеств попытаться уехать. (И вовремя… Если б остались, отправились бы к нам в ЧК.)

Все я спланировал… Как только отъехали, разговорился с ними, потом сказал:

— Учтите, поезд останавливается на каждой станции. Проверки документов будут частыми. У вас все в порядке с документами?

— Все! — заторопился муж великой княгини.

— Тем лучше, — кивнул я и вышел из купе. Громко позвал проводника. Проводник, естественно, был нашим сотрудником.

И они услышали разговор:

— Если будут проверять, скажешь, едут инженеры с мандатами. С ними тяжело больная женщина, просьба не беспокоить.