Иов, или Осмеяние справедливости
Шрифт:
(Что мне было известно? Да ничего. Но уж если блефовать, то по-крупному. Внутри меня пробирала дрожь. Этот подонок мог развернуться и броситься в драку, как загнанная в угол мышь. Взбесившаяся мышь.)
— Могу!
— Валяй, валяй! Назовем все имена и расскажем, кто и чем занимался и кто получал денежки. Я готов сделать достоянием гласности все… до того как мне подсыпят в суп цианид.
— Не смей так говорить!
— А кто имеет на это большее право, чем я? Кто спихнул меня за борт? Кто?
— Не смей на меня таращиться!
— Нет, Сэмми, я не думаю, что это сделал ты: тебя
— Алек, давай не будем торопиться.
— А я и не тороплюсь. Но мне нужны объяснения. И деньги.
— Алек, даю тебе слово чести, все, что мне известно о случившемся с тобой — когда пароход с помятым носом пришел в Портленд, тебя на борту не было. И мне пришлось проделать весьма нелегкий путь в Орегон, и все это ради того, чтобы стать свидетелем вскрытия твоего переносного сейфа. А там лежала жалкая сотня тысяч, все остальное испарилось. Кто взял деньги, Алек? Кто до тебя добрался?
Он пристально вглядывался мне в лицо; надеюсь, что на нем ничего не отразилось. И все же ему удалось ошеломить меня. Правду ли он говорит? Этот пройдоха соврет — глазом не моргнет. Может, мой друг-эконом или эконом в сговоре с капитаном разграбили шкатулку?
В качестве рабочей гипотезы всегда следует выбирать простейшее объяснение. Этот тип казался мне более способным на ложь, чем эконом на воровство. И было похоже… нет, наверняка капитан должен был оказаться на сцене раньше, чем эконом успел бы залезть в сейф пассажира. Если эти два облеченных ответственностью офицера, рискуя карьерой и репутацией, решились на кражу, то зачем им оставлять в шкатулке сто тысяч долларов? Почему не забрать все? Почему не притвориться, что им совершенно ничего не известно о содержании шкатулки, как это и должно было быть на самом деле? Нет. Тут что-то не то.
— И сколько, ты хочешь сказать, пропало?
— А? — Он взглянул на Маргрету. — Хм… Черт, ладно. Там должно было быть на девятьсот грандов больше. Те деньги, которые ты не передал на Таити.
— А кто утверждает, что я этого не сделал?
— Что? Алек, ты только ухудшаешь ситуацию. Это утверждает мистер Зет. Ты пытался утопить его посыльного.
Я взглянул на него и расхохотался.
— Ах, ты имеешь в виду тех тропических гангстеров? Они пытались получить деньги, не представившись и без расписки. Я сказал им решительно «нет», и тогда этот умник велел своей горилле сбросить меня в бассейн. Хм… Сэм, теперь я все понял. Выясни, кто сел на «Конунг Кнут» в Папеэте.
— Зачем?
— Это тот, кто тебе нужен. Он не только унес деньги, но и столкнул меня за борт. Когда узнаешь, не пытайся добиваться его экстрадиции, [92] а только скажи мне, как его кличут. Остальное я возьму на себя. Займусь им лично.
— Черт побери, но нам необходим этот миллион долларов!
— Думаешь, получишь его? Спорю, он давно уже в руках мистера Зет… только без расписки. Лично я из-за нее имел кучу неприятностей. Не будь идиотом, Сэм, — девятьсот тысяч пропали.
92
Выдача преступников одним государством другому.
— Что!!! Их удержал прокурор в Портленде в качестве вещдока.
— Сэм, дорогой Сэм, не пытайся учить бабушку, как воровать овечек. Доказательство чего? Кого обвиняют? Против кого возбуждено дело? Какое преступление инкриминируется? Неужели меня обвиняют в воровстве из моего собственного сейфа? Какое преступление?
— Какое преступление? Кто-то спер девятьсот грандов, вот какое!
— В самом деле? А кто подал жалобу? Кто подтвердит, что в сейфе лежали еще девятьсот грандов? Я ведь, разумеется, никому об этом не докладывал, так ктоже может это подтвердить? Бери трубку, Сэм, вызови федерального прокурора в Портленде. Спроси его, на каком основании он удерживает деньги… по чьей жалобе? Давай доберемся в этом деле до истины. Бери трубку, Сэм. Этот федеральный шут гороховый забрал мои денежки, и я намерен вытрясти их из него.
— Что-то, я смотрю, тебе прямо невтерпеж пообщаться с прокурором. Странно слышать такое от тебя.
— Вероятно, заболел острым воспалением честности. Сэм, твое нежелание разговаривать с Портлендом подсказывает мне то, что я так хочу знать. Тебя вызвали туда, чтоб ты действовал в моих интересах, как мой адвокат. Американский гражданин упал за борт. Корабль принадлежит иностранному регистру, и, готов спорить, они обязаны были вызвать адвоката этого пассажира, чтобы произвести официальную проверку имущества пропавшего. Затем все было передано его адвокату, и ты выдал расписку. Сэм, что ты сделал с моими вещами?
— Отдал Красному Кресту. А как же иначе?
— Вот как, а?
— Я хочу сказать, отдал их сразу же, как только прокурор снял с них арест.
— Любопытно. Федеральный прокурор удерживает деньги, хотя никто не подавал жалобы, что какие-то деньги исчезли… А одежду он отдает… хотя единственным возможным преступлением тут могло быть лишь убийство.
— Что?..
— Я говорю о моем убийстве. Кто меня спихнул за борт и кто его нанял? Сэм, мы оба знаем, где деньги. — Я встал и показал пальцем. — Они в этом сейфе. Вот где они должны быть по логике вещей. В банк ты их не положишь: это будет отражено в счетах. Дома не спрячешь: жена может найти. И уж конечно, с партнерами делиться ты не стал. Сэм, открой-ка сейф. Я хочу видеть, лежат там сто тысяч… или миллион?
— Ты с ума сошел!
— Вызывай федерального прокурора. Пусть он станет свидетелем!
Я так разозлил его, что он не мог говорить. Руки у него тряслись. Это небезопасно — так раздразнить маленького человека, хотя я и превосходил его дюймов на шесть по росту и соответственно по весу и другим параметрам. Сам он на меня не нападет — он же юрист, но теперь, проходя в дверь или сворачивая за угол, мне придется постоянно оглядываться с опаской.
Настало время его немного охладить.
— Сэм, Сэм, не принимай сказанное так близко к сердцу. Уж очень ты на меня навалился… вот я и дал тебе сдачи. Только одному Господу известны пути прокуроров… Мерзавец, должно быть, присвоил деньжонки в надежде, что я утонул и никогда не подам жалобу. Что ж! Поеду в Портленд и нажму на него как следует.