Ипатьевская ночь
Шрифт:
Как все поразительно продумано в этой истории, начиная с еды из монастыря, которую вдруг разрешили приносить Романовым заботливые уральцы. А потом монастырь становится каналом, по которому к Романовым приходят «документы широкого монархического заговора».
Причем делалось все очень ловко. В начале июня приехал в Екатеринбург некто Иван Сидоров (явный псевдоним), от верных друзей Царской Семьи Толстых – с большой суммой денег. Сидоров через доктора Деревенко связался с Новотихвинским монастырем. Одновременно удалось ему через
А как продумана история с окном!
Закрытое окно – мучительная духота. Эта ежедневная пытка должна породить ярость. Должна была подтолкнуть, ускорить согласие Семьи на побег.
А потом простодушный Авдеев вдруг оказался до удивления бдительным: тщательно проверил все продукты, доставляемые из монастыря. И «обнаружил» переписку. И наконец – заранее ожидаемый кем-то финал: запись Николая о побеге в дневнике. Теперь «монархический заговор» был налицо.
Тот, кто все это задумал, знал обычай Николая – записывать все в своем дневнике.
Без этой записи Игра была бы не законченной. Запись предполагалась с самого начала как неопровержимое доказательство.
Нет, прямолинейно-жестокий Юровский тут не подходит. Здесь действовал субъект поинтеллигентнее, хорошо изучивший Николая.
Да, скорее всего, это наш «шпион»!
После приезда из Тобольска он жил в Перми, руководил Пермской ЧК, но уже в июне он в Екатеринбурге. С конца июня оформлен на новую высокую должность.
Из письма А. Сорокиной:
«Мой отец – краевед, изучал документы о Федоре Лукоянове. В его бумагах осталась выписка из Музея КГБ в Свердловске: „Лукоянов Ф.Н. с 15 марта 1918 года – председатель Пермской губчека. С 21 июня 1918 года – председатель УралЧК. Руководил специальным заданием ВЦИК по царской семье“.
Он отлично справился со «специальным заданием ВЦИК по царской семье».
Я представляю его торжество: они ушли на прогулку. А он читал его запись в дневнике. Да, он все вычислил заранее. И это чувство… как астроном, рассчитавший звезду и увидевший ее в телескоп… И только потом, когда наш «шпион», как обычно, аккуратно уложил царский дневник на место (чтобы простодушный царь ничего не заметил), только тогда осознал: он приговорил их к смерти. Его, ее, Татьяну и всех этих милых девушек. И больного мальчика. Это бывает у азартных людей. Игра заслонила цель.
Итак, Николай поверил. Простодушно. Почти глупо. И сделал эту роковую запись в своем дневнике. Но поверил ли?
В это время Чехословацкий корпус уже стоял под Екатеринбургом. Впоследствии будут много писать, как яростно рвались белые к Екатеринбургу – освободить Царскую Семью.
А между тем они очень странно
Город обходят с юга: уже захвачены Кыштым, Миасс, Златоуст и Шадринск. Никакого «яростно рвались»: хотят медленно взять в кольцо, медленно удушить. Ощущение, будто не торопятся.
В это время в Екатеринбурге – всего несколько сот вооруженных красногвардейцев. В городе много царских офицеров, здесь – эвакуированная из Петрограда Академия Генерального штаба… И ни одной достоверной попытки освободить ипатьевских узников!
Да, Царская Семья была непопулярна.
И, свергая большевиков, чехи и сибирская армия отнюдь не восстанавливают царскую власть. Но – власть Учредительного собрания… «Комитет Учредительного собрания» – так называлось правительство в Самаре.
Распутинщина, ненавистная народу жена, кровавая война, слухи об измене… Да, он действительно был очень нелюбим – свергнутый император. И если бы его освободили – у освободителей наверняка возникли бы проблемы.
За этот страшный год бывший самодержец многое понял. И главное: живым он никому не нужен.
Но мертвый? «Нет такой жертвы, которой я не принес бы» (его слова перед отречением).
И еще: убив его, они, конечно же, отпустят Семью на свободу. Это был единственный путь, чтобы всех их освободить.
Его смерть – благо?
И, конечно же, рассудительный Николай понял, кто был этот «один офицер» с его ученическим французским, называвший цесаревича «царевичем».
Всю жизнь с Николаем играли: Департамент полиции, мать, Кшесинская, Аликс, Дума, Вырубова, Распутин. На этот раз была его Игра. Он сыграл ее сам. Отправляя письма «Офицеру», оставляя ту запись в дневнике, он знал, что тем самым приговаривает себя. Они бросили наживку – письма, но сами попались на его крючок…
Итак, в конце июня Уралсовет получил доказательства «монархического заговора».
Голощекин выезжает в Москву.
Со страхом ждала Москва известий с Урала: как долго может продержаться Екатеринбург? Что будет дальше? «Двинуть максимум рабочих из Питера, иначе мы слетим, ибо положение с чехословаками из рук вон плохо» (Ленин).
Да, они «слетят». Казалось, это вопрос дней. Гибель окружала большевиков. От Тихого океана по всей Сибири и Уралу рушилась их власть.
На Украине хозяйничают немцы, формируется против большевиков Добровольческая армия. На севере, в Мурманске, высаживаются англичане… И голод.
Приехавший в Москву Голощекин попадает в кипящий котел. Грозные события – каждый день.
4 июля открывается V съезд Советов. Когда-то на этом съезде предполагалось решить вопрос о суде над царем. Но сейчас не до суда! Идет схватка революционных партий. Левые эсеры, покинувшие правительство после «предательского Брестского мира», дают бой Ленину. «Святая Дева русской революции» – знаменитая террористка Мария Спиридонова – произносит яростную речь против большевиков.