Ипостась
Шрифт:
Не поднимая головы, монах вставил процессор в одно из гнезд «раллера». Подошло идеально. Значит, Фэн Фэй Ху использовал стандартную болванку.
Заскорузлый палец монаха утопил на клавиатуре «раллера» какую-то клавишу. На несколько секунд оба мужчины замерли, потом Пто отхлебнул глоток пуэра и довольно кивнул.
– Вы добыли технологию?
Ли Ханьфанг отпил еще немного пуэра и поставил горячую чашку на стол.
– К сожалению... – начал майор, но монах перебил его:
– У вас нет технологии?
Его маленькие узкие глазки неестественно расширились от удивления.
– Но...
– Я намереваюсь продолжить
– Ваше Дао привело вас сюда, – сказал, словно отрезал, Пто.
О чем это он?
Не будь дураком – он сказал, что путь твой закончен. Процессор у них, время спускать курок.
– Я принес процессор, и я принесу технологию, – решительно заявил майор.
– Вы ничего не принесли, – слова были произнесены тихим, спокойным голосом, хотя впору было кричать.
Благодаря безмятежному тону Пто Ли Ханьфанг не сразу понял, о чем тот толкует. Он ничего не принес?! Но процессор... Черный, с концентрическими оранжевыми кругами квадрат стоял в гнезде «раллера», компьютер продолжал работать. Но Ли Ханьфанг уже все понял.
Пто кивнул, увидев замешательство в глазах майора.
– Вы верно догадались, это не тот процессор. Это даже не «поплавок». Обычная безделушка.
– Но как такое может быть?! Я же все проверил, специалисты подтвердили...
– Что они подтвердили?
– Что процессор...
«Сигнал исходил отсюда. Только он сейчас неактивен». Ты решил, что толстый увалень говорит о своем остеохондрозе?
– Они указали место, где работал процессор.
– Но он не работал в тот момент, когда вы его вытащили из гнезда?
– Нет.
Да, он ошибся, поверил в то, что он, майор Ли Ханьфанг, единственный человек в округе, который знает о существовании подземной серверной станции и «пустотника» в ней. Он нарушил принцип У-Вэй [24] , он отошел от своего Дао, проявив рвение там, где оно не требовалось. Нужно было дать машинистам возможность проверить все досконально, нужно было найти того, кто заменил «пустотник» на... как сказал Пто? На обычную безделушку.
24
У-Вэй – созерцательная пассивность в даосизме. Это слово часто переводится как «недеяние», хотя более правильным вариантом было бы «немотивированность». Самым главным качеством Недеяния является отсутствие причин для действий. Нет ни размышления, ни расчета, ни желания. Между внутренней природой человека и действием его в мире нет вообще никаких промежуточных шагов. Действие происходит внезапно и, как правило, достигает цели самым коротким путем, так как опирается на восприятие здесь и сейчас.
Пункты того, что «было нужно», длинным списком стояли в сознании майора. Он был слишком уверен в собственных силах, переоценил собственную значимость. Он заплутал, потерял свое Дао. И теперь...
– Я найду... – прошипел Ли Ханьфанг. Отчего-то внезапно сделалось душно, в горле засаднило.
– Нет! Вы ничего не найдете. Вам не суждено.
Конечно, тебе не суждено. Ты что же, до сих пор не понял, что всегда был разменной монетой МГБ и сейчас тебя просто разменяли. Ты не выполнил предначертанное, и они тебя заменили.
Перед глазами все плыло. Майор взял со стола свою чашку, сделал большой глоток. Но элитный напиток пуэр не полез в горло, расплескавшись по уттора санге. Ли Ханьфанг понял – пуэр и был причиной. Никаких снайперских винтовок, никаких выстрелов, все банально и старо как мир – его отравили.
Но сам Пто пил тот же самый пуэр. Отравленная чашка? Так ведь Ли Ханьфанг сам выбрал себе чашку, монах просто поставил их на стол перед ним. Поэтому он ничего и не заподозрил, все было чисто. Но как тогда?
– Вы не справились, майор, – сказал монах, наклонившись к самому лицу и внимательно заглядывая в глаза Ли Ханьфангу. – Боги часто прощают ошибки, но вы сбились с пути, ваше Дао осталось где-то далеко в стороне. Здесь, на обочине мироздания, боги не в силах защитить вас, понимаете?
Все он понимал. Только не верил – не может яд убить одного и не причинить никакого вреда другому. Наверняка проклятый Пто принял какое-то противоядие.
Правая рука майора нырнула внутрь холщовой сумки, которую он повесил на спинку стула. Пальцы скользнули по прохладной рукояти «дыродела» и уткнулись во что-то маленькое и корявое. А ведь он совсем забыл об этой маленькой вещице, подобранной недалеко от разрушенного завода «Фармы 1». Там, где совсем недавно выращивали сырье для странного наркотика с не менее странным названием «джьяду гумра».
Вместо «дыродела» – майору пришла в голову сумасшедшая мысль застрелить монаха Пто, который убил его, – он достал не разорвавшуюся до конца металлическую капсулу. Что было внутри этого контейнера, Ли Ханьфанг не знал и теперь никогда не узнает. Но, как только глаза увидели знак, он понял, кто сделал эту вещь, кто ее там оставил. И теперь начинал догадываться – для чего.
На растрескавшемся боку искореженной капсулы отлично просматривалась маркировка: стилизованная буква «М». Известный значок, который последнее время люди начали забывать, – логотип попавшей в немилость у головорезов Сорок Два и сгинувшей куда-то без следа корпорации Мутабор.
– Вот это... – сипя отказывавшимся пропускать внутрь воздух горлом, сказал Ли Ханьфанг и с размаха опустил капсулу на открытые внутренности «раллера». Он не заметил, продолжал ли работать компьютер, да это и не имело теперь никакого значения. – Обязательно передайте... Это оттуда...
Он пытался жестами показать – откуда, уже не осознавая, что Пто так ничего и не поймет.
– Где трава... где «Фарма 1». Храмовники что-то сделали с травой...
Монах медленно кивнул, накрыв ладонью воткнутую в потроха растерзанного «раллера» капсулу с логотипом. А может, это только показалось майору. Как бы то ни было, в последний момент он вернулся к принципу У-Вэй. Возможно, боги зачтут это в его следующей жизни.
Перед глазами побежали строчки иероглифов. Кромешная тьма, ничего, кроме иероглифов. Остатками угасающего сознания Ли Ханьфанг понял, что это включилась «балалайка», выводящая на глазной наноэкран информацию о подключении – откуда-то вдруг появился сигнал сети.
Он несколько раз машинально моргнул, изображение мира вернулось на мгновение, но монаха майор перед собой не увидел.
Тебе же и сейчас страшно, хотя ты почти умер. Сомневаешься, к каким богам попал?