Ирбиса (не) приручить
Шрифт:
Негодование лесовика можно понять. Там, на берегу реки, Ира была так рада его видеть. Да что там рада? В ней плескалось нежное счастье! А в детинце... Она передала ему такой колючий коктейль. Он прекрасно рассмотрел через глаза девушки и ее смятение, и злость на него, как на недогаду.
“Кстати, надо будет узнать, что это за обзывательство”, — мелькнула метеором мысль, и опять пришли раздражение и злость, ведь следующая мысль от попаданки, которую она даже не скрывала, которая пришла к нему, как яркий, солнечный луч, была для него ударом: “Что, если это будет продумано
Каких дочерей? От кого?
Кресла, что создала иномирянка, были без сожаления развеяны, а через мгновение восстановлены в первозданном виде. Зависнув на мгновение, он махнул рукой, открывая окно наблюдения, но тут же захлопнул его:
– Нет! Не буду смотреть... А если она там уже детей творит? Потом скажет, что я подсматривал...
Юный бог мановением руки разметал все тучи, а потом среди ясного неба проскользнула молния и громыхнул гром. На поверхности земной тверди люди, глядя в небеса, шептали: “Хранители гневаются”, а Деб зло осматривал свои владения:
– Я тоже свободная личность! Не хочу, чтобы это напоминание о ней... стояло тут!
Клубы магии наполнили чертоги хранителя, создавая фантастическую обстановку. Когда лесовик закончил, то оказалось, что он сидит на мягком диване посредине светлой комнаты с огромными окнами, на которых колышутся невесомые занавески. Деб, развалившись, уставился в никуда и проворчал:
– И не нужны мне никакие помощники! Никого не хочу ни видеть, ни слышать! Особенно ее...
Сказать-то сказал, но почему вдруг все вокруг окрасилось в ядовито-зеленый, как ряска на трясине? Почему душу скрутило невыносимой болью? И почему в его памяти всплыла полыхнувшая, там, на берегу, объединенная аура Лиграна и Бины?
Глава 29
Ирина после разговора с незнакомкой еще какое-то время посидела, глядя на спокойное течение реки, а потом не спеша направилась в детинец. Разговор, в принципе, ни о чем и завораживающее движение воды привели ее душу, мысли и чувства в относительный порядок.
Да, она сама еще не понимает, что творится с ее сердечком, и почему то парит, а то убегает в пятки ее душа... Видимо, акклиматизация, вот и скачут эмоции, как на американских горках ... Ведь не на юг приехала, а в другой мир...
Ну, не понял упрямый леший, что она не собирается прямо сейчас замуж, и детей от первого встречного ей не надо. Она хочет взаимной любви и понимания! Уюта в большой и дружной семье. И чтобы муж был на “одной волне” с ней...
Она сама в прошлой жизни замкнулась, отказалась от такого счастья. Допустила такую же ошибку, как и лесовик. Но на Деба почему-то за это обиделась. Решила, что не допустит для него такой промашки.
Девушка с удивлением отметила, что взорвалась и наговорила лишнего из-за пустяка, из-за недопонимания Хранителем простых истин, что люди впитывали с молоком матери.
Хотя как она может позволить или не позволить совершать ошибки кому-то другому? Кем она себя возомнила? Каждый сам должен наступить на собственные грабли, чтобы получить ими по лбу, а иначе он не осознает, что сделал что-то не так.
Ира шла по лесу, что жил
Значит, стихи, что она однажды читала: “Листья дубовые падают с ясеня...”, — попаданца. Ну и что, что человек там нецензурно свое изумление описал? Можно же понять творческую личность, если у нее не остается слов, или нет?
Или вон женщина, что не так давно угостила ее яблоком, аккуратно срывает длинные стебли травы, которая выглядит как осока, но насколько Ира помнит ботанику Земли, это растение любит влажную почву и должно жаться к водоемам, а здесь сухая яркая поляна.
Махнув рукой новой знакомой незнакомке, у которой даже не удосужилась спросить имя, Ира прогнала поднимавшееся в душе недовольство собой и немного ускорила шаг. Правда, вновь погрузившись в думы, опять поплелась еле-еле.
Со своей странной истерикой она испортила праздник Лиграну с Биной...
А ведь как красиво получилось там на излучине. В тот миг, когда они втроем заорали при виде паука в руках Деба, знахарка пришла в сознание и, прикрыв уши, простонала:
– Не знаю, что сейчас с вами делают, но я очень хочу стать вариаци, чтобы, обернувшись кошкой, всех вас покусать!
Лигран, дав по уху Иссилу и цыкнув на Иру со старой травницей, склонился к Бине:
– А меня? Тоже?
Выздоравливавшая девушка мягко погладила его по щеке и улыбнулась:
– Нет! Тебе бы я мурчала, чтоб ты не ярился, и кусочки вкусные подкладывала. А то вон как осунулся - одни глаза горят. И, кажется, жар у тебя. Ты не заболел часом? Ничего не болит?
***
– Это у нее еще бред от паучьего яда не прошел, — проворчала старуха-целительница и погрозила клюкой деревенским парням, что пытались подобраться поближе. — Вот я вам! Негоже подслушивать, что несут болящие.
Знахарка с удивлением посмотрела на ветку терна у себя над головой, а потом, оглянувшись, поняла, что она лежит на земле. Но ее изумление достигло пика, когда она услышала ответ этого странного мужчины, рядом с которым совершенно не знала, как себя вести. Рядом с которым ее охватывало волнение, а сердечко замирало в груди:
– Болит! Еще как болит!
– при этих словах знахарка подскочила и начала стягивать со здоровяка рубаху, чтобы осмотреть его:
– Где? Что?
Все же и бой в воде, и битва на суше могли покалечить Лиграна, а легче всего исцелить, пока раны свежие. Но кузнец поймал ее руки и, заглянув в глаза, прижал к своей груди:
– Сердце! Занозой ты там у меня засела.
Все вариаци встали вокруг пары полукругом, словно отгораживая их от всего мира, чтобы никто не смел помешать им выяснить отношения. Травница так вообще демонстративно наблюдала, как понуро бредут ее пронырливые соседи обратно к деревне. А рыжеволосая красавица покраснела и, потупившись, прошептала: