Ирбиса (не) приручить
Шрифт:
Легкий гул разноголосицы пронесся по трибунам, а затем кто-то выкрикнул:
– Неофит, как самая младшая сущность, имеет право первой внести предложение.
Ирина глядела в повзрослевшее лицо лесовика, который сейчас уже не выглядел подростком, его уже и юношей можно было назвать с натяжкой. Перед ней стоял молодой мужчина. А как взрослеют боги, она догадалась. Землянка горько улыбнулась:
– Вы хотите узнать, какое наказание придумает для него испуганная и обиженная девушка? - нехотя отвела взор от любимого попаданка.
–
После ее слов на мгновение повисла звенящая тишина, а потом кто-то хохотнул. И его поддержали остальные. То с той, то с этой стороны раздавались возгласы:
– И повзрослеет, и поднимется в развитии...
– Надо только не забыть перекрыть магические каналы...
– Да. И память подкорректировать...
Боги обсуждали дальнейшую судьбу своего собрата с каким-то облегчением. Девушка не могла понять, а чего они от нее ожидали? Что она потребует его смерти?
Повелитель вод стоял гордо в середине узилища и зло смотрел на землянку.
– Кажется, у нас скоро появится Хранитель равновесия или Богиня правосудия, - услышала голос Творца Ира и сердито зыркнула в его сторону.
– Не гневайся, Ирина. Никто тебя не собирался проверять или экзаменовать. У нас действительно есть правило, по которому сначала вносят свои предложения самые юные и слабые сущности.
– Чтобы авторитет Великих не заставил их замолчать?
– иронично уточнила еще не пришедшая в себя девушка и обозначила поклон.
– Мудро! Благодарю за науку!
– Собратья, есть у кого-то другое предложение?
– негромко уточнил Творец, но было ясно, что его услышали все.
– Тогда голосуем...
Ирина смотрела, как вновь трибуны заливаются белым светом. А затем все произошло практически мгновенно. Раз - и исчез Повелитель вод. Два - и, не прощаясь, пропали боги. Три - не стало амфитеатра. Четыре - И...
Эпилог
Она распахнула глаза и захрипела... Дышать было больно, горло горело, а голова раскалывалась.
– Дыши, дочка!
– до хруста сжимая ее ладонь, причитал Лигран. А за его спиной стояли ребята с лицами, белыми, как мел, и молча вытирали влажные щеки.
– Дыши!
– вторила ему Бина.
Слезы брызнули из глаз Иры: вот ее семья! А теперь еще и любовь обрела взаимную, прямо как загадывала когда-то. И так хочется, чтобы все они были счастливы, что надо их успокоить. Сказать что-то доброе, ласковое!
В этот миг Лигран опять сжал ее кисть так, что кости затрещали, и у девушки вырвалось:
– Пап, больно, — тщетно попытавшись отобрать свою конечность у опешившего мужчины, она бросила это безнадежное занятие и слабо улыбнувшись, попросила, — ты полегче, а то руку сломаешь!
– Слава Хранителю!
– зарыдала новобрачная.
– Жива! А мы так испугались! И молились, и ругались. Твои братья ту старуху заперли в синем домишке. Грозились всеми карами небесными и земными. Она так ругалась в ответ, такими словами хаялась, что мне стыдно стало. Так они ей и сказали, что если ты не выживешь, то ее отдадут на суд людской в деревню. Умолкла.
– Ну, Бина, — неуверенно прохрипела выздоравливающая, пытаясь подняться, - что со мной могло случиться? И выпустите Ирбиссу. Только надо ее поселить где-то рядом, чтобы приглядывать...
– Да уж!
– хмуро пробасил Пард.
– Все, что могло, то случилось! Не подскакивай! Выпущу!
– Попробуешь еще раз одна куда сбежать, — поддержал его Иссил, — сам хворостину для тебя выберу!
– А я выдеру!
– припечатал Лигран, поставив точку в семейной головомойке.
– И не посмотрю, что ты высшая и вроде как бессмертная...
Ира осмотрела внимательно хмурые лица своих родных мужчин. Расстроенное, залитое лицо новой мамы. А как по-другому называть жену отца? Не мачеха же... И увидела Деба, что материализовался возле дверей и стоял там с не менее недовольной миной.
От возникшей идеи лукавая улыбка растянула губы попаданки. Она, слегка прищурив свои бирюзовые глазищи, тихонечко прошептала:
– Не имеешь права, папочка!
– Имею!
– хлопнул ладонью по спинке дивана, на котором разместили девушку, Лигран. — Вот выдам замуж, тогда пусть муж с тобой возится...
– Так ты меня сразу ему отдай, — кивнула на лесовика Ира.
– А то наш союз на небесах уже признали, а мы еще вашу свадьбу не сыграли.
– Не выйдет!
– возникла перед носом Ирины знакомая композиция из трех пальцев.
– Не знаю где и что, а свадьбу человеческую играть будем! Ишь! Муж!
Развернулся разгневанный родитель к изумленному Хранителю, а потом вспомнил, кем являются и его дочь, и ее новоявленный муж.
Ни смущения, ни страха Лигран не испытывал. Явственнее всего в его эмоциональном поле буйствовал азарт:
– Ты, вожак, пойми, — начал разъяснять свою позицию старший из вариаци.
– Божественный народ признал ваш союз, но вам жить среди людей. И именно они, как дети со своих родителей, будут брать с вас пример. Если вы будете буянить и баловаться вином, то и народ наш со временем превратится в пьяниц, забияк и дебоширов... Так что ваша свадьба — это не просьба, это требование родни невесты...
Деб, усмехнувшись, покачал головой:
– Какой выкуп ты хочешь за мою жену?
– и подмигнул в изумлении пялившейся на смертного отца Ирине. Та перевела на своего мужа округлившиеся глаза и просипела, уже почти нормально:
– Да вы у меня философы! Один - теологию основывает. Другой - обряды укореняет...
– Цыть!
– погрозил ей пальцем Пард.
– Не видишь? Сговор идет...
– Какой сговор?
– возмутилась девушка. — Это уже выкуп! Так что, братья дорогие, марш жреца предупреждать, что скоро молодые пожалуют на ритуал единения. И помогите там украсить все...