Иринкино счастье
Шрифт:
— Ну, говори скорей, Черный Жук, ты чего запропала и на каток не приходишь? — снова спросил Лева.
Иринка продолжала сидеть опустив голову, но упорно молчала.
— Ты думаешь, мне очень весело кататься там одному? Я даже начал бояться, что ты нездорова, и пришел справиться, как видишь!
Иринка быстро вскинула на него большие глаза, но сейчас же опять опустила их.
— Ты это о маме пришел справляться! — заметила она тихонько.
— Ну да, и о маме, конечно, — согласился Лева. —
— Я не приду больше, катайся с Милочкой. Я злая, нехорошая девочка, ты сам сказал! — При этом воспоминании у Иринки задрожал голосок, она, видимо, боялась расплакаться и повернулась спиной.
— Ах какая же ты злопамятная, — засмеялся мальчик. — Ну давай мириться, когда так, Черный Жук. Я готов самым смиренным и почтительным образом просить у вас извинения, прелестная девица, только позвольте вашу лапку и перестаньте гневаться!
Иринка повернула к нему свое улыбающееся личико и звонко рассмеялась.
— Ну, слава Богу, наконец-то! — обрадовался Лева. — А теперь, Черный Жук, так и быть, сознайся-ка мне, почему ты в тот раз толкнула Милочку?
— Тебе жаль ее?! — быстро спросила Иринка.
— Да нет, нисколько, ведь с нею ровно ничего не случилось, она только так смешно барахталась в снегу!
— Как медведь, — нахмурилась Иринка.
— Ты не любишь ее, Черный Жук! За что?
— Не-на-ви-жу! — страстно проговорила девочка и для большей убедительности даже руками взмахнула в воздухе.
Лева с удивлением смотрел на нее:
— Но почему же, почему ты так ненавидишь ее?!
— Она злая, злая, как та черная ворона на катке, — помнишь? — и тоже завидует нам, потому что мы вместе катаемся.
Иринка с возмущением поведала Леве, как противная Милочка больно ущипнула ее за ухо и сделала вид, что это случайно.
— Но это неправда! Я знаю! — горячилась девочка. — Совсем не случайно, у меня потом долго болело даже!..
Лева рассердился:
— Отчего же ты мне тогда не сказала этого?!
— Я думала, ты не поверишь, ты так жалел ее!
— Глупая девчонка! — не то шутя, не то серьезно воскликнул Субботин и слегка притянул ее к себе. — Ну, покажи, которое ухо?!
— Вот это!
— Бедное, бедное ухо!
Он не мог представить, как можно было нарочно причинять боль такому крошечному ушку, и в эту минуту он и сам готов был искренно ненавидеть Милочку.
Мир был окончательно заключен между детьми, и они условились на другой же день снова встретиться на катке; Лева даже обещал приходить теперь пораньше, прямо из гимназии, чтобы им никто не мешал.
— А ворона пусть сидит и завидует! — лукаво заключила Иринка и многозначительно посмотрела на мальчика.
«Ну разумеется, пусть себе завидует!» — думал и
Для учеников частной гимназии, где занимался Субботин, наступило трудное время: приходилось сдавать за вторую четверть перед Рождественскими каникулами, и Лева учился с утра до вечера.
Он считался одним из лучших учеников и хотел получить хорошие отметки. Теперь ему некогда было ходить на каток; прямо из гимназии мальчик спешил домой, чтобы поскорей опять усесться за книги.
— Противные, гадкие книги! — сердилась Иринка. Без Левы она тоже не ходила на каток — и очень скучала.
— Мама, много еще осталось Леве книг выучить? — спрашивала она то и дело у матери.
— Много, девочка!
— А он закончит когда-нибудь?
— Ну разумеется, закончит — наступит елка, и Лева будет свободен!
— И я увижу его?
— Увидишь, увидишь, — утешала мать, и Иринка понуря голову снова принималась за свои рисунки для Левы и ежедневно заполняла ими все карманы Дарьи Михайловны.
Однажды, впрочем, она не ограничилась только рисунками, но прибавила к ним еще и маленькое письмо.
Иринка выпросила у матери несколько копеек, купила красивую почтовую бумагу и большими печатными буквами написала:
«МИЛЫЙ ЛЕВА, И Я ОЧЕНЬ ДАЖЕ СКУЧАЮ И ОЧЕНЬ ЦЕЛУЮ ТЕБЯ.
Лева был тронут. Он положил письмо себе на стол и велел передать Иринке, что искренно благодарит ее и сохранит письмо на память.
Однажды Дарье Михайловне нужно было зачем-то послать к Субботиным. Она отправила к ним кухарку и предложила Иринке идти вместе с нею.
— Пройдись немного, Жучок, погода хорошая, а кстати, может быть, и Леву застанешь!
Иринка ничего не ответила, только вся вспыхнула от удовольствия и, видимо волнуясь, принялась сейчас же натягивать свои гамаши.
— От кого? — спросил Лева, выходя в полутемную переднюю, когда ему подали записку его учительницы.
— Лева! — прозвучал около него тоненький знакомый голосок.
Лева быстро нагнулся:
— Как, неужто это ты, Черный Жук? Дайте лампу скорее, почему тут темно? Иди-ка, иди на свет, малыш, я сто лет не видал тебя!
Иринка еще ни разу не была у Субботиных.
Мальчик ужасно обрадовался. Он потащил ее к себе в комнату, и на столе у Левы на самом видном месте она заметила свое письмо.
— Видишь, как я берегу его! — улыбнулся Лева. — Ну, а теперь раздевайся, ты должна немного посидеть у меня, мы давно не видались, поди скажи своей прислуге, что я вечером сам отведу тебя домой. Ладно?