Иринкино счастье
Шрифт:
«Пойду навещу Иринку, — сейчас же надумал Лева. — Здоров ли мой Черный Жук?»
И он быстро повернул на знакомую улицу, где жила Дарья Михайловна Фомина.
Лева застал свою учительницу за какой-то работой у большого круглого стола в гостиной.
Как тихо и уютно показалось мальчику в этой мирной комнатке с белыми занавесками, старинным широким диваном, маленьким пианино в углу и большим круглым столом, у которого работала теперь Дарья Михайловна. Низенькая лампа под розовым абажуром мягко освещала всю комнату,
Лева сейчас же присел рядом с нею на ковер и начал показывать девочке, как нужно строить необычайно высокую и красивую башню.
Иринка никак не ожидала его прихода, зная, насколько он занят, а потому появление мальчика было для нее настоящим сюрпризом.
Оказалось, что Дарья Михайловна не хотела пускать ее к Субботиным, боясь, что присутствие Иринки будет мешать занятиям Левы.
— Уверяю вас, что нисколько не будет мешать, Дарья Михайловна, нисколько! — горячо убеждал ее мальчик. — Но если вы мне не верите, то я попрошу бабушку написать вам, и вот увидите, что она подтвердит мои слова.
Прасковья Андреевна, впрочем, всегда подтверждала все, о чем только ни просил ее Лева, а потому неудивительно, что на другой день она уже с утра писала Дарье Михайловне:
«Душечка, пришлите к нам вашу милую крошку, мы все очень ее полюбили, и при ней Лева как-то меньше хандрит и веселее учится…»
Иринка с торжествующим видом глядела на мать.
— А что, мамуся, — с гордостью проговорила она, — ты теперь сама убедилась, что при мне он лучше учится!
И, полная собственного достоинства, девочка в тот же день отправилась с нянькой к Субботиным.
IV
Но вот наконец это трудное и скучное время прошло: зачеты были сданы, и, к чести Левы нужно сознаться, сданы блестяще.
Всякий раз, когда мальчик приносил хороший балл, Иринка с торжеством летела к Левиной бабушке и уже издали кричала ей: «Бабуся, бабуся, а у нас опять пятерка!» — и шумно бросалась в объятия старушки.
Гимназистов распустили за неделю до праздников, и Лева начал серьезно обдумывать теперь, какой бы сюрприз приготовить для Иринки.
Он решил устроить маленькую елку и попросил у бабушки денег.
— Неужели тебя еще интересует такой вздор, как устройство елок; ведь ты теперь уже большой мальчик! Милочка будет смеяться над тобою! — возмущалась Лиза.
— Ну и пусть себе смеется! — презрительно пожимал плечами Лева. — Можешь передать ей, что мне в высшей степени безразлично, что обо мне думает эта глупая девчонка!
И Лева продолжал очень серьезно совещаться с бабушкой относительно покупок всевозможных сластей и необходимых украшений для елки.
Увы,
Разумеется, Иринку не стали пускать к нему, несмотря на все слезы и горячие мольбы девочки разрешить ей ухаживать за Левой.
Дарья Михайловна, желая как-нибудь утешить ребенка, в свою очередь устроила для нее маленькую елочку, но девочка все время оставалась печальной и даже как будто осунулась и немного побледнела за последние дни.
— Уж и ты не расхварываешься ли у меня? — озабоченно говорила Дарья Михайловна, щупая лоб дочери; но Иринка была здорова, она просто скучала по Леве.
За три дня до Нового года мальчику стало легче, горло его перестало болеть, и старшим братьям и Лизе разрешено было входить в его комнату.
Однако это нисколько не радовало больного.
— Ах, они только шумят и надоедают мне! — жаловался Лева, немного капризничая после болезни. — Бабушка, пошлите за Ирой, я хочу с ней повидаться, ведь теперь уже нет опасности для нее?
— Ну вот еще что придумал, к чему это ребенка тащить сюда! — ворчала Надежда Григорьевна, не любившая маленьких детей. — Неужели и без того у нас мало кутерьмы перед праздниками? Целыми днями толчея стоит!..
— Так что ж, матушка, пусть у вас и стоит толчея! — сухо заметила бабушка. — А Жучок посидит у Левы, и тут девочка никому не помешает! Да и, кроме того, мальчику после болезни нужен покой, а весь этот шум только раздражает его, и я даже очень рада, если около него побудет Ирочка, она такой тихий и кроткий ребенок!
И бабушка после завтрака сама заехала за ней к Дарье Михайловне.
— Будьте спокойны, душечка, — говорила она, — опасности никакой больше нет, он только еще немного слаб и не должен вставать с постели, но доктор решительно всех пускает к нему!
И вот, к великой радости своей, Иринка наконец водворилась у постели больного.
Девочка прицепила себе на грудь большой крест, вырезанный из красной бумаги, повязала голову белой косынкой, надела большой передник и серьезно уверяла всех, что теперь она Левина «милосердная сестра»!
Ее и называли все в доме «милосердной сестрой», и скоро оказалось, что она не только никому не мешает, но даже, напротив того, чрезвычайно полезна всем.
Никто лучше ее не угождал больному, когда мальчик начинал хандрить и беспрестанно требовал то одного, то другого.
Девочка умела исполнять его желания со свойственной ей кротостью и спокойствием и нисколько не раздражала его. Она подавала лекарство, приносила питье, укрывала ноги, если он жаловался, что ему холодно, тихонько гладила его голову, когда он не мог заснуть, и скоро сделалась необходимой своему больному другу.