Ирландская принцесса
Шрифт:
Взрыв хохота заставил Сиобейн выглянуть в главный зал.
Веселье было в самом разгаре. Под гомон друзей Пендрагон выпил свой эль, вытер ладонью губы и, увидев ее в дверях, отсалютовал кружкой. Сиобейн покачала головой. Не хватало еще, чтобы пьяные дружки волоком притащили его к ней в постель.
При одной мысли об этом она вздрогнула. Ей нравились его поцелуи — они позволяли забыть обо всем и хотя бы на несколько минут снова стать просто женщиной.
Припомнив намеки Рианнон и окончательно разозлившись, принцесса метнулась в свою комнату. Та все еще была завалена подарками Пендрагона, и среди них куда-то подевалось ее любимое
Сиобейн едва успела прикрыть наготу подвернувшимся под руку отрезом алого бархата, когда в комнату ввалился Пендрагон. За ним, едва держась на ногах, плелись Де Клэр и те из рыцарей, что еще не успели упиться до беспамятства. Увидев принцессу, прикрытую куском ткани, все застыли, разинув рты.
— Гэлан, провалиться мне на этом месте! — Де Клэр пожирал глазами прелестные округлые плечи и облако рыжих волос. — Я сейчас сдохну от зависти!
— И я тоже, милорд! — поддакнул ему один из рыцарей. Гэлан шумно сглотнул. Он был не в силах отвести взгляд от заманчивых округлостей, изящных рук и маленьких ножек, видневшихся из-под края ткани.
— Ты взяла мой бархат…
Боже милостивый! Он успел раздеться до исподнего, и стала видна весьма внушительная выпуклость у него между ног. Кровь забурлила у нее в жилах. А что, если англичанин забудет о своем обещании и возьмет ее силой?!
Сиобейн встретилась с ним взглядом и дерзко выпалила:
— Что ж, забери его, если хочешь!
И она опустила ткань почти до самых сосков. У Гэлана глаза полезли на лоб. Он в мгновение ока выпихнул вон всех зевак и прижался лбом к холодной двери, моля небо остудить пожар, полыхавший в крови. От желания взять ее сейчас же, немедленно у него темнело в глазах. Но если он действительно хочет, чтобы Сиобейн пришла к нему по доброй воле, он ни в коем случае не должен спешить!
— Ты очень красивая, — промолвил он, лаская ее взглядом.
— Благодарю, милорд.
Гэлан раздраженно скривился: она по-прежнему избегает называть его по имени!
— До сих пор я только и делал, что торговался и давал всякие обещания… Не трогать тебя, пока ты сама не захочешь, оставаться тебе верным, не убивать твоего дорогого Магуайра… — На последних словах его голос дрогнул от ревности. — По-моему, теперь ты могла бы хоть посмотреть на меня без страха!
— Это просто недоверие, милорд.
— Это страх. Я же вижу!
— Ты слишком пьян, чтобы вдаваться в такие тонкости!
Она действительно испугалась — но не Гэлана, а своей предательской слабости к нему. Несмотря на то, что он ворвался непрошеным в ее жизнь, Сиобейн все сильнее хотелось, чтобы англичанин ласкал ее, заставляя вновь почувствовать себя женщиной.
Гэлан шагнул вперед и задумчиво процедил:
— Так-так… Утром у тебя должен быть такой вид, будто ты подверглась насилию, не то все решат, что наш брак не состоялся!
Не обращая внимания на ее отчаянное сопротивление, он опрокинул ее на кровать и начал старательно тереться о ее нежную кожу щетинистым подбородком.
— Что ты делаешь?!
— Не даю тебе опозориться перед всем замком!
— Ох…
Гэлан с довольной улыбкой продолжал свое занятие. Ему нравилось, когда эта женщина теряла самообладание под его умелыми, осторожными ласками. Вот он потеребил зубами округлые плечи, и тут же дыхание Сиобейн участилось, а голова расслабленно откинулась на подушку. Имея дело с такой соблазнительной
Постепенно Гэлан дошел до края бархатного полотна и стал спускаться ниже. Сиобейн забылась настолько, что не стала протестовать против такой вольности. Тогда он осторожно лизнул приподнятый напряженный сосок и взял его в рот. Принцесса содрогнулась от новой вспышки страсти. Стараясь не обращать на это внимания, он приподнял край бархата и легонько прикусил нежную кожу возле колена.
Она таяла под его ласками, и Гэлан снова приник к ее губам. Сиобейн все еще цеплялась за кусок бархата, однако полотно не могло скрыть восхитительные груди, порождавшие неистовое, жгучее желание. Он хотел ее, хотел прямо сейчас! Ее страстные, порывистые жесты, ее стоны и вздохи искушали Гэлана забыть обо всем, и в какой-то миг, когда она выгнулась всем телом и прижалась бедрами к его возбужденным, переполненным кровью чреслам, он едва не сорвался. Разве мог какой-то бархат заслонить жар молодого, разгоряченного тела? Однако Гэлан вновь напомнил себе о рыцарской чести и с трудом оторвался от нее.
— Ну вот, теперь тебе не стыдно будет показаться людям, — заметил он.
Сиобейн застонала, прижимая к себе бесполезный бархат, — она хотела получить больше, намного больше. Теперь она не сомневалась: продлись эти игры еще чуть-чуть — и она отдалась бы ему с радостью! Черт побери, она бы даже не постеснялась сама потребовать от Гэлана полной близости! Проклиная свое упрямство, она скорчилась на кровати. Молодое тело, дрожащее от распаленной страсти, причиняло несказанную муку, и бедняжка разрывалась между желанием признаться в этом или расколотить о его башку тяжелый глиняный кувшин за то, что теперь она имеет представление о том блаженстве, от которого отказалась из-за собственной глупости.
Гэлан с самодовольной ухмылкой проследил за тем, как она, отшвырнув на пол измятый бархат, накинула на себя теплое одеяло, и подошел к столу. Налил себе вина и плюхнулся в кресло возле камина.
— Спи спокойно, жена.
— Разве ты не ляжешь в постель?
— Нет!
Он не мог больше доверять свой выдержке. Выпито много вина, а она слишком прекрасна и желанна… Молодая, соблазнительная красавица, небрежно раскинувшая по подушке пышное облако рыжих волос… Гэлан поспешно отвел глаза и стал разглядывать тяжелый балдахин над огромной кроватью. Вид этой плотной ткани почему-то навел его на мысль о том, как она спала здесь со своим первым мужем. Он постарался выбросить из головы непрошеное воспоминание об О'Рурке. Так или иначе — теперь она принадлежит ему! Но если бы не алчность короля Генриха и не угроза войны между кланами, она могла бы выйти замуж за Магуайра. И снова при воспоминании о вождях двух кровожадных кланов, рвавшихся заполучить в жены принцессу Донегола, в груди у Гэлана заклокотала ревность.
Сколько еще призраков из прошлого придется ему сразить, чтобы завоевать сердце собственной жены?
— Сделка это или нет, но наш брак — это не просто соитие, Сиобейн! Никогда не забывай, кто теперь твой хозяин и останется им навсегда! — сурово обратился он к спящей женщине. Рыжие ресницы вдруг затрепетали, и она открыла глаза. Ее мягкий грудной голос выдал такую душевную боль, что Гэлану стало не по себе:
— Я дала тебе клятву, Пендрагон, но, овладев моим телом, ты все равно не станешь моим настоящим супругом!