Ирландский обет
Шрифт:
Я чувствую, что начинаю дрожать, возбуждение растет, пока я не чувствую его липким на внутренней стороне бедер. Я дрожу от внезапной, восхитительной смеси страха и желания, которая охватывает меня при его предупреждении.
— Я не собираюсь причинять тебе боль, Ана, — бормочет он, его пальцы скользят между моих бедер. — Я бы никогда не причинил тебе боль. Я никогда не хочу причинять тебе боль. Но я все равно собираюсь тебя наказать.
— Доставлять мне удовольствие — это не наказание, — задыхаясь, шепчу я, поворачиваясь у него на коленях так, чтобы видеть его лицо. — Я не понимаю…
В глазах Лиама появляется мрачное выражение, когда он начинает раздвигать
— О, поверь мне, Ана, это возможно.
— Я не понимаю…
Он отворачивает мое лицо от себя, его рука снова нежно прижимается к моему горлу, когда он откидывает мою голову назад к своему плечу, так что я полностью прислоняюсь к нему, обнаженная и уязвимая, у него на коленях.
— Раздвинь для меня ноги, Ана, не заставляй меня просить тебя дважды.
Я не смогла бы этого сделать, даже если бы захотела. Его голос темный, завораживающий, обволакивающий меня, как дым, и убаюкивающий меня в успокаивающих объятиях любви, дающий мне то, в чем я нуждалась, чего я жаждала. Я знаю, какая-то маленькая часть меня надеялась на это, когда я ослушалась его. Это не было сознательным решением вернуться в то темное место, которое помешало бы мне сделать то, о чем он меня просил, но я знаю, что часть меня хотела этого. Я хотела узнать, что бы сделал Лиам, если бы на него надавили, что бы он сделал со мной.
Это совсем не то, чего я ожидала.
Я медленно раздвигаю бедра, крепко зажмурив глаза, в то время как мое лицо пылает до линии волос, розовея от стыда. В тот момент, когда мои бедра раздвигаются, я чувствую, как возбуждение сочится из моей киски, оставляя мокрое пятно на его ноге.
— Ты моя хорошая девочка, — бормочет Лиам, его рука поглаживает внутреннюю поверхность моего бедра. — Раздвинься пошире для меня, Ана, чтобы я мог потрогать всю эту сладкую киску. Готов поспорить на хорошие деньги, что ты уже мокрая для меня, а! — Его пальцы достигают верхней части внутренней поверхности моего бедра, где моя кожа уже влажная, и он стонет мне в ухо, его рука на моем горле слегка изгибается. — Уже такая мокрая. Ты этого хочешь, не так ли? Ты хочешь знать, как я накажу тебя, как я могу превратить удовольствие в напоминание о том, чтобы ты подчинялась мне. — Его пальцы скользят выше, касаясь моих слегка приоткрытых, припухших складочек, и я задыхаюсь от удовольствия, которое разливается по моей коже даже при легком прикосновении. — Я собираюсь дразнить тебя, пока ты не кончишь, Ана, — шепчет он, его теплое дыхание касается раковины моего уха. — Но тебе придется быть хорошей девочкой и умолять об этом. Не смей кончать, пока я не скажу тебе, что ты можешь, ты меня понимаешь? — Его пальцы снова касаются моих складочек, дразня набухшую плоть. — Плохие девочки не имеют права кончать без разрешения.
— О боже… — ахаю я, постанывая, когда его пальцы проникают между ними, поглаживая мой вход, скользя сквозь скопившуюся там влагу. — Лиам, пожалуйста…
— Уже умоляешь. — Он мрачно усмехается, его пальцы медленно движутся выше, к моему ноющему клитору. — Ты трогала себя, пока меня не было? Сколько раз ты кончала, пока меня не было?
— Нет, — шепчу я. — Я была расстроена, я…
— Неудивительно, что тогда твоя киска так жаждет меня, малышка. — Его язык обводит мочку моего уха, посасывая ее губами, в то время как его пальцы мучительно ползут вверх к моему клитору. — Тебе, должно быть, так сильно нужно кончить.
— Лиам…
— Ах, я люблю, когда ты вот так стонешь мое имя, девочка. — Он целует меня в шею, чуть выше того места, где его пальцы нежно обхватывают ее, удерживая меня на месте. — Я мечтал о том, как ты вот так же постанываешь, каждый раз, когда я поглаживаю свой член, думая о тебе. И я все еще чертовски возбужден для тебя. Ты чувствуешь это? — Он прижимается ко мне в тот самый момент, когда его пальцы наконец находят мой клитор, обводя твердый, пульсирующий бугорок. Я вскрикиваю от толчка интенсивного удовольствия, который напрягает каждый мускул в моем теле, когда он прижимает меня к своему пульсирующему стволу.
— Боже, да, Лиам… — выдыхаю я, прижимаясь к нему спиной, скользя задницей по толстому выступу. Я уже так возбуждена, что меня почти не волнует, что ткань подо мной еще больше пропитывается, когда я терзаюсь о него. — Я хочу этого, пожалуйста… пожалуйста, трахни меня, Лиам. Я хочу кончить с твоим членом во мне, пожалуйста…
Он снова хихикает, его пальцы все еще медленно дразнят мой клитор.
— Ты должна заслужить это, девочка. Мы уже говорили об этом. Как ты думаешь, ты заработала мой член, пока меня не было?
— Нет, но… — хнычу я, все еще отталкиваясь от него. — Ты хочешь трахнуть меня, я это чувствую…
— Это не то, чего я хочу. — Его рука слегка сжимается на моем горле, недостаточно сильно, чтобы задушить, но достаточно сильно, чтобы напомнить мне, что она там, и этого в сочетании с ощущением его пальцев, все еще обводящих мой клитор, достаточно, чтобы подтолкнуть меня к краю, мои бедра дрожат, когда из меня вырывается новая волна возбуждения. — Успокойся, девочка. Перестань пытаться заставить меня потерять контроль. Я не буду, не в этот раз. Речь идет о тебе. Твое наказание за то, что была плохой девочкой, пока меня не было.
Слова скользят по моей коже, шелковисто-гладкие, и я ахаю, выгибаясь дугой в его руке.
— Прости, Лиам, пожалуйста… о боже, я так близко, пожалуйста, позволь мне кончить…
— Пока нет. — Его пальцы отрываются от моего клитора, вместо этого снова скользят ниже, к моему входу. — Господи, какая же ты мокрая. Однажды я собираюсь трахнуть эту сладкую дырочку, Ана, и я собираюсь наслаждаться каждой секундой ощущения, как эта горячая, влажная киска сжимается вокруг моего члена. — Два его пальца обводят вход в меня, когда он что-то шепчет мне на ухо, и когда последние слова вырываются, он с трудом толкает их внутрь.
Моя реакция мгновенна. Я толкаю себя вниз, не в силах удержаться от попыток проникнуть еще глубже в его пальцы, желая этого, нуждаясь в этом.
— Лиам, пожалуйста, пожалуйста…
— Такая похотливая девчонка. — Его рука предупреждающе сжимается на моем горле. — Ты получишь то, что я решу тебе дать, девочка, пока я не решу иначе. Это наказание, помнишь? — Он отдергивает руку, оставляя меня нетронутой и пульсирующей между ног, и я тяжело сглатываю, кивая.
— Мне очень жаль…
— Умоляй меня прикоснуться к тебе, девочка. — Его голос темнеет, акцент усиливается. — Умоляй о том, чтобы мои пальцы коснулись твоей киски. Умоляй, и, может быть, я позволю тебе кончить.
— Лиам…
— Я представлял это, — рычит он мне в ухо, его рука сильно сжимает мое бедро. — Ты, обнаженная и распростертая для меня, голая и умоляющая у меня на коленях. Я думал и о других вещах, например, о том, что твоя хорошенькая попка порозовела от моей ладони. Я мог бы сделать это, девочка, если хочешь? Если ты не хочешь умолять?
— Нет, Лиам, пожалуйста…Пожалуйста, прикоснись ко мне, мне это нужно, пожалуйста…
— Будь конкретна, девочка. — Его пальцы гладят меня по горлу. — Куда тебе хочется?