Ирландский обет
Шрифт:
И затем рука, обнимающая меня за талию, скользит вниз, эти пальцы скользят между моих бедер, когда пальцы выскальзывают из моей киски, настолько пропитанные моим возбуждением, что, когда он засовывает их между ягодиц, я сначала не понимаю, что он делает.
— Лиам! — Я вскрикиваю, когда чувствую внезапное давление, сопровождаемое тем, что кончики пальцев его другой руки снова начинают медленно, круговыми движениями обводить мой клитор. Я визжу от удивления и немалого удовольствия, когда палец проникает между моих ягодиц глубже, костяшками пальцев внутрь, а затем еще глубже.
— Ты собираешься кончить
— Я не могу, я не могу… — умоляю я, слезы наполняют мои глаза, мое измученное тело умоляет его остановиться. Тем не менее, удовольствие все равно приходит, захлестывает меня, и стыд от этого заводит меня больше, чем когда-либо. Я обнажена, промокшая насквозь, и теперь ощущение его пальца, проникающего внутрь моей задницы, когда он яростно трет мой клитор, снова доводит меня до предела, до очередного оргазма…
Это не останавливается. Он не останавливается. Он продолжает, пока один палец в моей заднице не превращается в два, толкаясь, его голос шепчет мне на ухо, что я такая грязная девчонка, такая возбужденная, такая нуждающаяся, что кончаю вот так от того, что он теребит мою задницу. И затем рука на моей киске смещается, так что внутри меня снова оказываются два пальца, и всегда один на моем клиторе, потирая, надавливая, подталкивая меня все выше и выше, пока я не наполняюсь им полностью, и я все еще кончаю, а по моим щекам текут слезы.
— Пожалуйста, Лиам, пожалуйста, я не могу, я не могу… — Я всхлипываю, слезы капают с моего подбородка. Тем не менее, я все еще дрожу, извиваюсь и все еще выгибаюсь навстречу ему, когда он трахает меня пальцами в обе мои дырочки. Сильное удовольствие толкает меня к еще одному из этих бесконечных, головокружительных оргазмов. Я теряю всякое представление о том, где я нахожусь и что происходит. Есть только удовольствие, когда его руки на мне, его голос у меня в ухе, и я умоляю его остановиться и продолжать все сразу, пока я рыдаю от бесконечного удовольствия.
— Хорошая девочка, — напевает он, и внезапно его руки оказываются на моей талии, приподнимая меня. Он поднимает меня, сажая на кровать, пока я ошеломленно смотрю на него, перекатываюсь и тянусь к нему.
— Нет. — Он отступает назад, вне пределов досягаемости, и я слишком измучена, чтобы пытаться подойти к нему, когда он отходит немного дальше от кровати. — Тебе придется быть хорошей девочкой подольше, если ты хочешь снова это заслужить.
Пока он говорит, его рука опускается к поясу, расстегивая его на моих глазах. Даже такой измученной, как я, я жажду прикоснуться к нему, ощутить его горячую, напряженную плоть на своей ладони, во рту, внутри себя.
— Лиам…
— Нет, девочка. — Он медленно расстегивает молнию, его горячие зеленые глаза скользят по моему обнаженному, обмякшему телу, его рука проскальзывает внутрь облегающих черных брюк, и я знаю, что еще секунда, и он откроет моему взору всю эту твердую, пульсирующую длину.
Я хочу увидеть его. Я хочу прикоснуться к нему, чтобы…
Блядь. Он выглядит таким хорошим, твердым и готовым для меня, головка его члена блестит от возбуждения, предварительная сперма уже стекает по стволу, когда Лиам обхватывает ее кулаком.
— Я мог бы связать тебя, — хрипло говорит он, сжимая основание своего члена так, что он встает твердым и пульсирующим, головка набухла и покраснела от ярости его желания. — Я мог бы связать твои руки над головой и раздвинуть лодыжки, чтобы ты почувствовала, насколько ты открыта для меня, как легко я мог бы засунуть в тебя каждый дюйм этого члена, даже если я этого не сделаю. И ты знаешь, что я этого не сделаю, пока нет, как бы ты ни умоляла об этом.
Он начинает поглаживать, пока говорит, его рука скользит вверх и вниз по стволу длинными, медленными движениями, которые притягивают мой взгляд вниз. Я жадно наблюдаю за ним и не могу удержаться от того, чтобы не начать извиваться рядом с ним, мои глаза умоляют, пока он не пригвождает меня своим строгим изумрудным взглядом.
— Успокойся, девочка, — говорит Лиам резким и командным голосом. — Ты знаешь, почему ты не связана?
— Нет, — шепчу я, чувствуя пульсацию между бедер при мысли об этом, хотя я и не знаю, как я могла бы кончить снова. Я не знаю, сколько он выжал из меня, но я чувствую себя совершенно измученной, неспособной достичь очередного оргазма. Не то чтобы я сказала это вслух, потому что я совсем не уверена, что он не попробовал бы.
— Потому что я хочу видеть, как ты подчиняешься мне. Я хочу, чтобы ты лежала там, не сдерживаемая, наблюдая, как я трогаю себя, зная, как сильно ты хочешь мой член. Я хочу видеть, как ты жаждешь этого, нуждаешься в этом, но подчиняешься мне, потому что пытаешься быть моей хорошей девочкой. — Его рука немного ускоряется, поглаживая, сжимая, его большой палец касается блестящего кончика и вызывает у него дрожь. — Ты хочешь быть моей хорошей девочкой, не так ли, Ана?
— Да, — выдыхаю я, облизывая губы, наблюдая за ним, за тем, как предварительная сперма стекает с его головки, как он собирает ее пальцами, размазывая по своему стволу. Я знаю, насколько он хорош на вкус, знаю его острую соленость на моем языке, и я знаю, как хорошо чувствовать его внутри себя. В этот момент я чувствую, что сделала бы все, чтобы снова почувствовать его таким, чтобы он был у меня во рту, в моей киске, чтобы он принадлежал мне всеми возможными способами.
— Скажи мне, что скучаешь по моему члену. — Его голос теперь хриплый, насыщенный нарастающим вожделением, когда он поглаживает быстрее. Другой рукой он натягивает свои облегающие брюки и трусы ниже, обхватывает свои яйца, вытягивает их так, чтобы он мог держать их в ладони, поглаживая тугую плоть, пока он дрочит свой член у меня на глазах. — Скажи мне, чего ты хочешь, Ана.
— Я хочу попробовать тебя на вкус, — шепчу я, задыхаясь, и вопреки себе чувствую, как моя рука скользит по внутренней стороне бедра. — Я хочу, чтобы твоя сперма была у меня на языке. Я хочу чувствовать тебя у себя между ног. Я хочу, чтобы ты был внутри меня. Я хочу, чтобы ты заполнил меня… — Слова слетают с моего языка, более грязные, чем все, что я могла себе представить, что могу сказать. Тем не менее, я чувствую себя полностью потерянной в море возбуждения, мир сузился до нас двоих и почти удушающей жары, окружающей нас обоих.