Ирландский трон
Шрифт:
Джейкоб уже много лет является моим спарринг-партнером, равным мне по силе и мастерству на боксерском ринге, и я всегда получаю отличную тренировку, когда бы мы ни дрались. Ринг всегда был для меня успокаивающим пространством, местом для отработки агрессии и напряжения, которым больше некуда идти, но я не был там с тех пор, как вернулся в Бостон. Как только я выхожу на ринг, достаточно легко вспомнить, почему.
Все, что это делает, это навевает воспоминания о спарринге здесь с Лиамом, о том, как я учил его боксировать, делать финты, наносить хук справа. Воспоминания о моем брате-подростке, который равнялся на меня, обожал меня, отчаянно нуждался в привязанности и руководстве, которые наш отец не хотел или не мог ему дать. Я приходил сюда, чтобы подумать о вещах, которые давили на меня. Тем не менее, старая знакомая атмосфера этого места мгновенно возвращает их обратно, и теперь я думаю не о Сирше, а о Лиаме.
Что меняется в ту секунду, когда открывается дверь, и я оглядываюсь через плечо, чтобы увидеть входящего Найла.
— Блядь. — Я чертыхаюсь себе под нос, и Джейкоб тоже оборачивается, чтобы увидеть его.
— Черт возьми, — вторит он, и я стискиваю зубы.
— Может быть, у него хватит здравого смысла держаться подальше, — бормочу я, снова обходя Джейкоба, пока мы готовимся к следующему раунду, но мне не так повезло.
Найл подходит к краю ринга, наблюдая, как мы с Джейкобом проходим еще один круг, а затем расходимся. Я резко поворачиваюсь к нему лицом, на моем лице явно написано раздражение.
— Я могу тебе чем-то помочь? Или ты просто стал занозой в моей заднице?
Найл пожимает плечами, пристально глядя на меня.
— Я пришел воспользоваться кольцом, как всегда. Не знал, что ты будешь здесь.
— Ну сейчас, мы им пользуемся.
— Я подожду.
Мы вдвоем стоим там, пристально глядя друг на друга, пока Найл наконец не выдыхает.
— Ты так похож на своего брата, — тихо говорит он. — Упрямый до безобразия, всегда уверенный, что твой путь правильный. За исключением того, что ты, к несчастью, добавляешь к этому еще и адское высокомерие.
Что-то во мне обрывается при этом. Когда я вижу, как он стоит передо мной, холодный и небрежный, комментируя мои отношения с моим братом, когда, очевидно, всего несколько часов назад он держал мою жену в комнате, извлекая из нее звуки, которые до сих пор она издавала только для меня, плотина ярости, которую я сдерживал, лопается.
Я слышу, как Джейкоб произносит мое имя как предупреждение, но я уже направляюсь к канатам вокруг ринга, видя красный цвет. Найл отскакивает, но я уже нахожусь на нем. Я врезаюсь плечом ему в грудь, отбрасывая его назад, когда замахиваюсь, но он не менее опытный боец. Он уклоняется от удара, пригибаясь, и заходит кругом, чтобы сильно размахнуться и нанести апперкот мне в ребра. Это застает меня врасплох, выбивая из меня воздух. Я пошатываюсь на секунду, но почти мгновенно отскакиваю, уклоняясь от следующего удара Найла и попадая ему в челюсть сбоку. Он хрюкает, спотыкаясь только для того, чтобы пихнуть меня локтем в живот.
— Пошел ты, — рычу я, нанося еще один удар. — Как, блядь, ты смеешь приходить сюда? Как, блядь, ты смеешь говорить о моем брате?
Найл смеется, вытирая кровь и слюну с уголка рта.
— Насколько я знаю, тебе это место не принадлежит. И Лиам - мой лучший друг на случай, если ты забыл. Черт возьми, Коннор, я помню время, когда мы были друзьями.
— Это было раньше… — Я замахиваюсь снова, но он аккуратно уклоняется.
— До чего? До того, как у тебя возникли разногласия с отцом и ты сбежал? До того, как ты оставил своего брата без еще большей защиты? Ты мог бы заступиться за своего отца с Лиамом, но я заступился за тебя. — Взгляд Найла темнеет, и он обходит меня кругом, сжимая кулаки. — Не веди себя так, будто у тебя есть какое-то право бросать камни, Коннор Макгрегор.
— Грубые слова от человека, который сегодня днем совал пальцы в мою жену. — Я рычу, снова нанося удар, но Найл блокирует его, ухмыляясь.
— Я надеялся, что ты об этом не услышишь, но полагаю, я доставил ей такое удовольствие, что она не смогла промолчать.
Когда я бросаюсь на него, это застает его врасплох. Я врезаюсь в него плечом, бью кулаком в живот и валю на пол, целясь следующим ударом в лицо. Мы вдвоем сражаемся на полу, Найл прижат к земле, он пытается вывернуться из-под меня и увернуться от моего кулака, когда я снова вгоняю его ему в лицо, на этот раз прямо в нос.
Кровь разливается повсюду, струится по его лицу и на пол, и я собираюсь ударить его снова, только чтобы почувствовать пару тяжелых рук на своих плечах, оттаскивающих меня назад. Я разворачиваюсь, поднимаю кулак и вижу Джейкоба, который пятится, подняв руки.
— Ты, блядь, убьешь его, чувак. Успокойся, блядь.
Никто другой не смог бы так говорить со мной и выйти сухим из воды, но голос Джейкоба сдержанный и спокойный.
— Я не думаю, что он пришел сюда, чтобы затевать всякую хрень, Коннор. И даже если бы он это сделал, его убийство ничего не решит. Ты высказал свою точку зрения.
Я медленно поворачиваюсь обратно к Найлу, который отталкивается от пола, прижимая одну руку к носу. Другой рукой он снимает футболку, прижимая ткань к носу и свирепо глядя на меня поверх нее.
— Ты ведешь себя как чертов придурок из-за всего этого, Коннор, — рычит Найл. — И я не побоюсь сказать тебе, если этого не сделает никто другой, хотя я был бы готов поспорить, что другие говорят тебе те же слова. — Он, морщась, вытирает кровь с лица. — Тебе нужно сказать своей жене, что ты на самом деле чувствуешь к ней, чувак.
— Клянусь гребаным богом, если ты скажешь еще хоть одно чертово слово о Сирше… — Я снова направляюсь к Найлу, но меня останавливает рука Джейкоба на моей руке. Найл просто горько смеется, издавая хриплый звук.
— Ты, блядь, не можешь признаться в этом даже самому себе. — Найл качает головой. — Ты ревнивый, ебанутый идиот из-за Сирши. Ты сводишь себя с ума из-за этого и своей неспособности отбросить свою гордость и примириться со своим братом. Мы все, блядь, видим это, Коннор, но ты слишком обиженный и гордый, чтобы признать это. — Он опускает руку, в которой застряла окровавленная футболка, пристально глядя на меня поверх своего сломанного носа. — Ты причиняешь боль своему брату, Коннор. Ты причиняешь боль своей жене. И я знаю, ты гордишься тем, что заключил с ней какое-то долбаное соглашение, чтобы брак состоялся на твоих условиях, но ты собираешься потерять ее из-за кого-то другого, и я вижу, что на самом деле ты этого не хочешь. Ты просто не знаешь, как впустить женщину в сердце, если уж на то пошло.
Я фыркаю, качая головой, когда отстраняюсь от Джейкоба, скрещивая руки на груди.
— Ты просто хочешь, чтобы она любила тебя, — усмехаюсь я. — Ты, из-за которого я ее потерял. Зачем ты вообще, блядь, мне все это рассказываешь? Просто подожди, пока она придет к тебе, когда я неизбежно облажаюсь слишком сильно, чтобы это исправить, как ты, очевидно, думаешь, я на пути к этому.
— Нет. — Найл качает головой, морщась при этом. — Я кое-что понял сегодня, когда был с ней. Ты прав, что я хочу ее. Я чертовски люблю ее, и я был готов отказаться от части себя, от того, что мне было нужно, чтобы обладать ею. Но она никогда не сможет дать мне даже части того, что я хочу и в чем нуждаюсь, и знаешь почему?