Ирония судьбы, или С легким паром
Шрифт:
— Обожди до Нового года! — Лукашин явно не мог решиться на объяснение, что-то ему мешало.
— Боюсь, у тебя никогда не хватит смелости! — подзадоривала Галя.
— Трусость старого холостяка. Однажды я уже делал предложение женщине. К моему великому изумлению, она согласилась. Но когда я представил себе, что она поселится в этой комнате и будет всю жизнь мелькать перед глазами, туда-сюда, туда-сюда, я дрогнул и сбежал в Ленинград.
— А от меня ты тоже убежишь? — Галя сняла со стены гитару.
— Нет, от тебя не убежишь! — В голосе Лукашина прозвучала нотка обреченности. — Все уже решено окончательно и бесповоротно. Я так долго держался и наконец рухнул.
Галя
— Женя, а когда люди поют?
— Поют?.. На демонстрации поют…
— А еще?
— В опере…
— Нет, нет!
— Я не знаю… когда выпьют, поют…
— Балда! — нежно сказала Галя. — Не знаешь, когда поют…
— Когда нет ни слуха, ни голоса!
— Люди поют, когда счастливы! — подсказала Галя и протянула Лукашину гитару.
Сообразив, что он на самом деле счастлив, Лукашин тепло взглянул на Галю, взял гитару и встал у окна. За окном виднелись снежные поля Подмосковья, которые еще не успели застроить. Лукашин начал напевать. У него оказался негромкий, как говорят, домашний голос, немного хриплый, но приятный. Теперь таких доморощенных акынов у нас пруд пруди.
— Никого не будет в доме, Кроме сумерек. Один Зимний день в сквозном проеме Незадернутых гардин. Только белых мокрых комьев Быстрый промельк маховой, Только крыши, снег и, кроме Крыш и снега, — никого. И опять зачертит иней, И опять завертит мной Прошлогоднее унынье И дела зимы иной. Но нежданно по портьере Пробежит вторженья дрожь. Тишину шагами меря, Ты, как будущность, войдешь. Ты появишься у двери В чем-то белом, без причуд, В чем-то впрямь из тех материй, Из которых хлопья шьют…— Это чьи слова? — спросила Галя, прижимаясь к Лукашину.
— Пастернака. — Лукашин отложил гитару в сторону и… поцеловал девушку.
После долгого поцелуя Галя вырвалась из объятий и выбежала в переднюю. Лукашин помчался следом.
— Женечка, мне пора! — Галя вела беспроигрышную игру. — У меня еще столько дел сегодня.
Лукашин нервно потоптался на месте, потом снял с вешалки и подал Гале белую шубку, а потом… капитулировал. Он вынул из кармана брелок, на котором болтался ключ. По-видимому, это был ключ не только от его квартиры, но и от его сердца.
— Вот, возьми ключ и приходи к одиннадцати часам встречать Новый год! Я тебя люблю и хочу, чтобы ты стала моей женой!
Галя взяла ключ и, скрывая торжество, лицемерно заметила:
— Но я ведь буду мелькать у тебя перед глазами?
Лукашин чистосердечно признался:
— Я так этого хочу!
— Салат принести?
— Но я не понял главного: ты согласна или нет? — Очевидно, Лукашин был не самым крупным знатоком женской психологии.
— Но я ведь взяла ключ! — И, быстро поцеловав Лукашина, Галя исчезла за дверью.
— А как же с Катанянами? — крикнул вдогонку счастливый зануда.
С
— Обойдутся!
Несколько ошарашенный случившимся, Лукашин направился в кухню, где хозяйничала Марина Дмитриевна.
— Мама, кажется, я женюсь…
— Мне тоже это кажется, — согласилась мать.
— Ну и как тебе Галя, нравится?
— Ты ведь на ней женишься, а не я! — ушла от ответа Марина Дмитриевна.
— Но ты же моя мама! — парировал Лукашин.
— Важно, чтобы ты не забыл об этом после женитьбы!
— Значит, Галя тебе не нравится… — огорчился сын.
— Не могу сказать, что я от нее в восторге, но в общем она неглупая, воспитанная… И потом… если ты сейчас не женишься, ты уже не женишься никогда…
— Мне еще только тридцать шесть!
— Это бестактно с твоей стороны напоминать мне о моем возрасте, — улыбнулась мама, — но я не обижусь, и же мировая мама! Я все приготовлю и уйду к приятельнице!
— И что она во мне нашла? — рассуждал вслух Лукашин. — Я много старше ее, а она ведь красавица…
— Я тоже удивляюсь, что она выбрала тебя, когда ты такой болван!
— Почему я болван? — притворно обиделся Лукашин.
— Зачем ты рассказывал ей про Ленинград? Когда делают предложение одной женщине, не вспоминают про другую!..
— Теперь понятно. Теперь я понял, — веселился Лукашин, — как делают предложение. А это Павел приходил?
— Павел. Он уезжает в Ленинград. Но я его выставила, чтобы он тебе не помешал.
Лукашин взглянул на часы.
— Они меня заждались. Может, мне тоже пойти в баню?
— Не вижу ничего плохого, если ты Новый год встретишь чистым! — сказала Марина Дмитриевна.
Уходя, Лукашин заговорщически подмигнул матери:
— Только ты Гале про баню не говори. У нас есть ванная, и Галя все это может неверно понять.
Мама вздохнула:
— Боюсь, что ты со своим характером будешь у жены под каблуком.
Лукашин уже отыскал портфель, из которого высовывался такой, как у Павла, березовый веник.
— Мама, я разделю общую мужскую участь!..
…Раньше настоящие мужчины ходили в манеж гарцевать на выхоленных лошадях, отправлялись в тир стрелять в бубнового туза, в фехтовальные залы — сражаться на шпагах, в английский клуб — сражаться за карточным столом, а в крайнем случае шли в балет. Сегодня настоящие мужчины ходят в баню. Тот, кто думает, что баня существует исключительно для мытья, глубоко заблуждается. В баню ходят главным образом для того, чтобы пообщаться друг с другом. Где еще можно спокойно поговорить? В гостях вечно перебивают другие приглашенные, да и рот все время занят едой и выпивкой. В общественном транспорте толкаются, на стадионах шумно. Лучшего места для задушевной беседы, чем баня, не найти! О визите в баню сговариваются заранее, к банному мероприятию тщательно готовятся, освобождая для него полный день. Поход в баню — святое дело. Его нельзя комкать тем, что помоешься и уйдешь чистеньким. Подлинные аристократы духа так не поступают. Кто после парилки не «ловил кайф» в предбаннике, тот еще не испытал блаженства. В предбаннике современные голые мужчины, завернутые в белые простыни, наконец-то становятся похожими на римских патрициев. Именно предбанник и есть тот самый клуб, где, никуда не торопясь, позабыв каждодневную гонку, можно излить душу хорошему человеку.