Исав и Иаков: Судьба развития в России и мире. Том 2
Шрифт:
А раз так, то, хотя прямых аналогий с процитированным выше Ю.Домбровским нет, есть «системные соответствия».
Соответствие № 1 — само наличие специфического класса. Этой нетривиальной прорвократии.
Соответствие № 2 — заказ со стороны специфического класса. Какой сейчас главный заказ? Не на подавление внутреннего врага, не на внешнюю экспансию — на трансцендентальное завершение. Прорвократии нужен некто, способный ее… скажу «оформить» — это будет неправильно, ибо прорва враждебна форме как таковой… Давайте все же лучше скажем — трансцендентально завершить. Прорве нужно трансцендентальное завершение. А то, знаете ли, скучно… несолидно… Главное — беспокойно. Да, заказ не гитлеровский, другой. То, что он другой, не позволяет
Соответствие № 3 — «от А к Б, от Б к В и так далее». В случае КПСС — от Ленина к Бухарину, от Бухарина к демократическому социализму, от демократического социализма к капитализму, от капитализма к социал — дарвинизму.
В случае церкви… От Августина к Платону, от Платону к Плотину, от них к Ницше, от Ницше… ну, не к Гитлеру, но куда-то. Для прорвы Ницше сложноват и избыточно противоречив. Вроде бы то, что надо… Но не вполне. Гитлеру нужен не Ницше, а Черный орден СС. Дювалье на Гаити были нужны тонтон-макуты и… культ вуду. Да, прорва уникальна. И простыми сравнениями с Дювалье ли, с Гитлером ее заказ описать невозможно. Но как приводимым аналогам свойственно было нечто из разряда «неймется», так и прорве тоже… Ей тоже неймется. Неймется — иначе. Но неймется же!
В том, что неймется как-то иначе, отличие. А в том, что неймется, сходство. Ведь пробирались посланцы фюрера на Тибет. И люди Дювалье хотели вызвать дух Тьмы из небытия. А зачем? Мало было простых репрессий? Простых апелляций к избранности народа и расы? Мало! Ибо неймется. Ну так и прорве… Ей в каком-то смысле тоже мало… Точнее, Ницше для нее и много, и мало. Много, потому что сложно. А мало… Мало, потому что недостаточно круто.
Трансцендентально завершить, то бишь легитимировать прорву, можно лишь освободив ее от обременении. От химеры под названием совесть? Да! Но и не только. От Творчества, ибо оно враждебно прорве. От Закона (любого — хоть Моисея, хоть Христа). От порядка (хоть бы и «олимпийско-аполлонического»). Вроде бы ясно, кто от этого освобождает! Освободитель от этого вроде бы называется Сатана. Ан нет! И он недостаточно крут. Он — под Богом ходит! Для прорвы (продвинутой, разумеется) это все равно, что под ментами. Что скажет прорва, прочитав Мильтона? «Ну свой парень, этот Сатана! Засадили его менты в зону, а он там устанавливает свои правила! И все живут «по понятиям». Но ведь зона-то все равно ментовская, так и мы умеем». А тому, что умеют, не поклоняются. Это уважают — и только. Но к чему-то прорве «прикрепиться» надо. К чему?
Ясно, что к чему-то несовместимому не только с любовью и состраданием, но и с законом. Зачем криминальному классу закон? Хучь иудейский, хучь иудеоподобный протестантский… Да пошли вы!
Следом за Христом отменяется и Ветхий Завет. В чью пользу? Аполлон? Ему подавай порядок, гармонию. Не канает! Ладно, отменили и Аполлона.
Дионис? Ну, он, конечно, круче. Ницше прав. Опять же, бог алкоголя, что приятно. Но он сын Зевса. И тут Олимп, иерархия, порядок. Конечно, эти боги не чета каким-то там ангелам. Они и трахаются, и дерутся, и бессмертие себе обеспечили, не абы какое, а телесное, и лохов (людей, то бишь) почем зря пригибают. Кайф, в общем, есть. Н-да… Есть то есть, да не про нашу честь… Отбросили Олимп… Что остается?
Старые боги?.. Но ведь слабаки — коли позволили себя сбросить… И опять же, сегодня отроков в пещь — это заради бога. А если завтра — нас? Пройденный этап… Капо в концлагере? Миль пардон! Да и как-то все это слабовато. Нет уж, нам при нашей крутизне подайте-ка нечто Абсолютное! Чтобы было выше (да, именно выше) Закона, Творчества и Порядка. И плевало бы на это сверху (да-да, именно сверху!) вниз. На что на это?
На Справедливость.
На Любовь.
На Состраданье (то есть Милость).
На Закон (то есть Суд).
На Преображение.
На Творчество.
На Творение.
На Творца.
Гуманизм, уважаемые ученые и церковные деятели, — это не просвещенческая великая дурь. Это Великий и единственный
Теперь желательно (для прорвы), чтобы стерто было все гуманистическое. Человек, вишь ты, венец Творения. Образ и подобие. Сын человеческий — сын Божий… Изгоняю не желающих поклоняться человеку… Обожение какое-то? Чушь гуманистическая! Эй, нам надобно, чтобы все это вырвано было с корнем. Мы желаем…
Стоп. А есть ли оно, желанное? Можно ли его соорудить из чего-то имеющегося? Простейший культурологический анализ показывает, что «это» легче всего соорудить из Иного неоплатоников в его специфической ультрагностической интерпретации. В этой интерпретации Иное очевидным образом превращается в Тьму Предвечную.
В ту Тьму, которая была до Творения. «И тьма над бездной». Эта тьма была до того, как началось Творение. Она древнее, а значит и мощнее, этого Творения. Да и того, кто учредил все эти «жалкие обусловленности» — Закон, Порядок, волю к сотворчеству. О любви и сострадании и говорить не приходится. Поймите, я не шучу. Братку Закон отвратителен. Но если ему сказать, что он — отпавший от Закона Люцифер, то браток поскучнеет. Ибо этого Люцифера пригнули, послали к нему ментов, посадили в тюрягу. Ну, в лучшем случае — «он как мы». В тюряге, то бишь Аду, свои понятия учреждает.
А вот Тьма, отрицающая Творение и Творца, а также их установления (Закон)… Тьма, находящаяся не ПОД тем, что она отрицает («это и мы могем»), а НАД этим… Что ж, такое начало заслуживает внимания амбициозного и метафизически продвинутого братка. «Чай, покруче нас!» Покруче, но из той же незаконности, несправедливости состоящее. «Наши» для братка — это те, кто не принимает Закон, Порядок, Творчество, Сострадание, Любовь.
А над «нашими» — Высшее, санкционирующее подобный отрицающий алгоритм (к движению «Наши» это никакого отношения не имеет, да и к Невзорову тоже… А вот к предложившему подобное Гумилеву… Кто знает?). Гностическо-ликвидационная Церковь Тьмы, санкционирующая Не-Закон, He-Порядок, Не-Творчество… «Куда ведет эта дорога, хозяйка?» — спрашивает Григорий Отрепьев трактирщицу. Интеллектуальная дорога, прокладываемая Пиамой Павловной, ведет (вне зависимости от осознания этого почтенной философиней) именно в Церковь Тьмы, А чтобы скрыть очевидное, надо изобрести какой-то хилиасто-гностицизм (что-то навроде квадратного трехчлена, так впечатлившего в известном анекдоте Василия Ивановича Чапаева, когда он попытался его вообразить).
Но дело не в Пиаме Павловне, а в ультраницшеанском классе-прорве. Ницше — это хорошо, но мало. Про че он там молится? Пошлите мне, мол, безумие, великий Свет и великую Тьму… Чуете, что тут лишнее? Свет тут лишний.
Итак, ультраницшеанство (а к нему будет все более тяготеть этот класс) требует уже не Ницше с его одновременным, как мы видим, порывом и к Свету, и к Тьме, а некоего учения, в котором ницшеанство бы осталось, а вопрос о Свете был бы снят.
Существовало ли такое учение? Имело ли оно когда-либо какой-либо политический смысл? Убежден, что существовало и политический смысл имело. Да еще какой!
«Ницше минус Свет» — это особый оккультный фашизм, точнее, тот самый метафизический гитлеризм, который в Третьем рейхе на поверхность не вышел. На поверхность его вывели оккультные неофашисты — Мигель Серрано, Савитри Дэви… Однако это было интеллектуальными разминками, пробами пера. Осуществление чего-то подобного в качестве политически значимой идеологической практики… Это, по-видимому, еще впереди.
Но социальный заказ на ультраницшеанство формируется у нас на глазах.
Он многолик. В это включены как либералы, так и их непримиримые враги. Тексты, культурные артефакты, образцы политического и социального поведения… Все это формирует среду, в которой может вырасти полноценное и политически значимое ультраницшеанство. Пока что речь идет не более чем о среде. Перебирать тут имена бессмысленно. Их слишком много: «имя им легион».