Исцеление души
Шрифт:
– Ну?
– Поторопил ее он, поддаваясь вперед и слегка улыбаясь.
– Я жду ответа.
– Я ни за что, никогда, не за какие уговоры не стану тебе играть!
– Твердо сказала девушка, встав из-за стола, и буравя мужчину взглядом.
– Никогда не говори 'никогда'. Знаешь такую цитату?
– Просто спросил он.
– Я, конечно, понимаю, тебе трудно свыкнутся с этой мыслью, но смею надеяться, что ты мне сыграешь. Не сразу, конечно, но сыграешь. И...
– Здесь он сделал очень длинную паузу, ровно такую, чтобы можно было встать со стула и подойти к девушке. Виктория попыталась отойти, однако он успел схватить ее
– И конечно я надеюсь на то, что ты не откажешь мне в удовольствие от твоей компании не только, как гостьи, но и любовницы, Виктория.
Сердце девушки пропустило удар: вот он и сказал, то, что она боялась. И эти все ненужные речи просто маскарад. Поддавшись накатившей на нее ярости и ожившим воспоминаниям, Виктория схватила со стола нож и, резко вскочив, одновременно замахнулась, целясь обидчику в лицо.
Элестэй ловко перехватив ее руку, в одну секунду выбив оружие. На миг их взгляды встретились, и Виктории показалось, что он ее сейчас убьет. Но в туже секунду, она почувствовала резкий удар пощечины и то, как его рука разжалась, опустив ее запястье. Отлетев и больно ударившись затылком, не удержав равновесия, девушка поспешила подняться. Голову прожгло болью, и все что она смогла, только сесть.
Элестэй подошел к ней, оценивающе смотря на беспомощную полулежащую девушку.
– Я не настаивал сразу греть мне постель, а хотел дать тебе время привыкнуть. Запомни, я редко принуждаю женщину спать со мной. Не вижу в этом необходимости, не обделен вниманием.
– Я так поняла, что есть и исключения, - выдавила из себя Виктория вопрос, неотрывно смотря на мужчину и зажимая рукой горящую щеку.
– Да, и ты им можешь стать, - холодно уточнил он, наклоняясь к ней, чтобы поднять. Девушка была несколько ошарашена, потому позволила ему к себе прикоснуться. Элестэй поднял ее довольно бережно, будто совсем забыл о не давнем неудавшемся покушение на его жизнь. Он просто отпустил девушку, спокойно уточняя:
– Я не собираюсь тебя мучить, заставлять что-либо делать, или насиловать. Я даже избавлю тебя на неделю от своего общения - свыкнешься с новой ролью. Потом попробуем вновь поговорить. И я думаю, что немного поменяешь обо мне мнения. Прости за то, что ударил, не имел морального права.
– Поцеловав ей руку, он хотел уйти, но девушка не удержалась от вопроса:
– А убивать их ты имел моральное право?
Он замер, повернулся к ней, будто невзначай оправляя пуговицу на манжете, и ответил:
– То была война, хоть и несколько не честная - обычный договор. В мирное время я не причиняю никакого вреда женщинам. Тем более гостьям.
Глава 4
– Лицемер!
– Виктория влетела в выделенную ей комнату, с силой захлопнув дверь и ударив кулаком по стене.
– Какой же он гад! Ненавижу...
– Зажимая от боли руку, девушка сползла на пол, беспомощно осматривая покои. Она хотела заплакать, но не давала себе на это морального права. Она не заплачет. Она не покажет свою слабость!
Следующая неделя протекли для Виктории, как один большой скучный день. Она не знача чем ей заняться, что делать, как сбежать и как избавиться от этой неотступной беспомощности. Девушка не знала, что ей делать. Почти не ела. Вначале совсем отказывалась от еды, когда ей приносили служанки в комнату, а потом поняла, что слабой ей быть не к чему. Она должна была выбраться отсюда. А еще она желала смерти Элестэю, наверное, это было самая сильная ее цель - месть.
На удивление, ей позволили выходить в сад, который радовал своею натуральностью, без искусно выстриженных кустов и деревьев. Ей почему-то казалось, что у такого человека, как Данган должно быть все ненатуральным, как и его улыбка. Но может это всего лишь вкус и работа садовников?
Девушка удивленно обнаружила, что с ее балкона спускается узкая лесенка прямо в сад, которой она часто пользовалась. Она только и бывала в саду до самого вечера, пока за ней не приходили служанки, а иногда и стражи и провожали ее в покои, где закрывали до утра, вместе с балконной дверью. Вначале это ее очень злило и угнетало. Она даже злилась, устраивая небольшую истерику у двери, но быстро успокоилась, понимая, что услышать здесь ее некому.
Она гуляла по тенистому саду с красивыми елями и искала способ, чтобы можно было убежать. Великолепный замок был, просто-таки до зубов охраняем высокими стенами, рвом, солдатами и, Виктория не сомневалась, магией.
Огромный сад находился на задней части замка, где его огораживал забор из красного камня, отделяя его от основной территории. К саду вела отдельная дверь, а каменное ограждение сторожили стражники. Виктория даже усмехнулась, подумав о том, что это, скорее всего, усиленная защита, чтобы очередная пассия Элестэя не смогла убежать. Но вспомнив, кто его новая 'пассия' и сникла.
Это прибавило ей стимула, и она еще более усердно подошла к вопросу 'побег'. Конечно, стражников можно обойти, да и по деревьям и заборам она лазит отлично. Главное перебраться на ту сторону по-быстрому, а там можно и сбежать. Она знала, что в замок часто приезжают телеги с продуктами, а также уезжают. Стоило попробовать спрятаться в одной из них и надеяться, что бдительные стражи ее не обнаружат.
Через двери кухни она этого сделать не могла. Ей категорично запретили быть в западном крыле, где находились рабочие зоны и комнаты слуг.
Потому выход был один - через стены ограждающие сад. Виктория присела на скамье, что была невдалеке от забора и находилась в тени двух ив. За ней тщательно наблюдали двое стражников, пока им это не наскучило и они не пошли к своим соратникам. По дороге они пару раз обернулись, глядя на девушку, но та будто этого не замечала, делая равнодушное лицо, человека, которому уже все равно.
Дождавшись, пока они скроются за поворотом, девушка аккуратно поднялась на ноги и тихо пошла к ограждению, пару раз оборачиваясь по сторонам.
Подойдя к иве, которая росла прямо около ограждения, Виктория подняла край юбки, цепляя сзади за шнуровку корсета. Еще раз оглянувшись, она втянула воздух и, подпрыгнув, ухватилась за ветвь дерева. Подтянувшись, что стоило ей некоторых усилий, она, как можно тише, перелезла на забор, на согнутых ногах застыла, смотря по сторонам.
Все было свободно, только идеально выстриженный газон, пару кустиков и дорожка с камушек. Не одного стража или даже пробегающего по делам слуги.