Исцеление смертью
Шрифт:
До берега оставалось двести ярдов, когда нос огромного корабля начал вгрызаться в илистое дно залива. Двигатели натужно ревели. Корабль больше не плыл, а как бы скользил по дну, пока не воткнулся в каменный пирс, срезав его, как срезают тонкий слой с замороженного брикета масла. Наконец, огромная махина линкора замерла, войдя наполовину в тело острова, основу которого составлял спрессованный мусор. Двигатели продолжали реветь, прокручивая винты, поднимавшие фонтаны грязи и ила.
Корабль, содрогаясь и кряхтя, повалился набок, напоминая
Адмирал Краст выбежал из рубки и направился в машинное отделение. Матросы в панике разбегались по кораблю, не обращая внимания на команды офицеров. Некоторые попрыгали на берег, хотя не было никакой опасности, судно уже не могло перевернуться или затонуть. Воздух вокруг наполнялся воем судовых сирен и ответными гудками прогулочных катеров, торговых барж и буксиров, находившихся в это время поблизости и готовых прийти на помощь попавшему в беду линкору.
Адмирал Краст словно ничего не видел и не слышал. Весело напевая, он бежал по палубе, приветственно помахивая рукой знакомым матросам.
– Всем немедленно покинуть корабль! – скомандовал он, появляясь в машинном отделении.
Матросы толпой бросились к выходу.
– Выходить организованно! – приказал адмирал сердито, и они пошли по одному быстрым шагом.
– Слушаюсь, адмирал! – вытянулся командир машинного отделения – старший лейтенант. – Могу я быть чем-то вам полезен?
– Да, можете! Убирайтесь отсюда! Быстро!
– Слушаюсь, сэр! А как вы?
– Адмирал покажет вам, глупым почитателям современного флота, как должен умирать старый моряк: вместе со своим кораблем!
Прокричав это, он выгнал лейтенанта из машинного отделения, задраил все двери и, радостно напевая, открыл кингстоны.
Черная, маслянистая, смешанная с илом вода начала заливать машинное отделение. Когда она поглотила громадные дизельные двигатели, которые зачихали и остановились, помещение наполнилось вонючим маслянистым паром.
– Паруса! Паруса! – захихикал адмирал. – Ребята, скорее ставьте паруса! Йох-хо-хо! И бутылку рому… – пропел он возбужденно.
– Адмирал! Впустите меня! – стучал в дверь старший лейтенант.
– Я знаю, что делаю! Именно так поступают настоящие моряки! – прокричал он в ответ.
Лейтенант еще стучал какое-то время, а потом не осталось уже никого, кто мог бы его услышать. Адмирал Джеймс Бентон Краст оказался прижатым давлением воды к металлическому потолку машинного отделения. Даже умирая, он продолжал петь какую-то мелодию – последнее, что он делал в этом мире.
Глава двадцать первая
Отдых Римо был прерван настойчивым телефонным звонком. Он повернулся на другой бок и накрыл голову подушкой, но звонок не унимался.
– Чиун, подойди к телефону! – крикнул Римо сонно.
Но Чиуна в комнате не было, он делал зарядку на свежем воздухе, которая состояла главным образом в сборе
– Да-а! – сказал он сердито.
– Смит.
– Вы что, сбрендили?! Какого черта звоните по открытому телефону?
– Теперь, если не будет хоть каких-нибудь результатов, это уже не имеет значения. Вы слышали что-нибудь об адмирале Красте?
– Мне знакомо это имя, – сказал Римо, просыпаясь окончательно и принимая вертикальное положение. – А что случилось?
– Сегодня утром старый морской волк тараном въехал на линкоре в статую Свободы, после чего утопился в машинном отделении. При этом он все время напевал какую-то мелодию без слов.
– Бедняга, – вздохнул Римо. – Вчера вечером я был у адмирала Краста и хотел предупредить его, но опоздал. Он уже заглотил наживку.
– Если повезет, – сказал Смит, – я буду знать о торгах на аукционе сегодня после обеда.
– О'кей! – одобрил Римо. – Я перезвоню позже, а теперь хочу избавиться от лишнего хлама.
– Не поддавайтесь эмоциям! – предупредил доктор Смит. – Осторожность, осторожность и еще раз осторожность!
– Я всегда осторожен, – буркнул Римо и положил трубку.
Западня получилась классная, – подумал он с горечью. – Краст, сам того не желая, должен был убить меня. После этого ему дали установку на инцидент в состоянии буйного помешательства.
Вчера вечером, когда Римо вернулся после морской прогулки, Литии дома не оказалось. Видимо, она где-то праздновала кончину обожаемого ею мистера Дональдсона. Лития уверена, что меня уже нет. Не будем разочаровывать, – усмехнулся Римо. – Однако, если кто и должен умереть, то это… она. Римо Уильямс заканчивает игру.
Приняв душ, он с удовольствием надел свежую рубашку. Вчерашняя одежда, затвердевшая от соли, валялась у кровати на полу.
Холл в столь ранний час пустовал. Римо поднялся на лифте на десятый этаж и прошел в приемную Литии. Секретаря на месте не оказалось, и Римо, открыв тяжелую дубовую дверь, беспрепятственно вошел в кабинет доктора Форрестер. Лучи солнца, свободно проникавшие сквозь прозрачный пластиковый потолок, хорошо освещали пустую комнату. Через дверь в дальнем углу, которую он заприметил еще во время прошлого визита, Римо проник в нарядную, выдержанную в желтых тонах гостиную с великолепными зеркалами. Здесь тоже никого не было.
Однако натренированное ухо уловило какие-то неясные звуки в дальних помещениях справа. Римо без особого труда открыл еще одну дверь и вошел в спальню, декорированную в темных тонах. Черный толстый ковер на полу гармонировал с такого же цвета портьерами и покрывалом на широкой, как футбольное поле, кровати. Единственным источником света была настольная лампа в виде статуэтки, похожей на работу старых китайских мастеров. Она стояла на туалетном столике возле кровати. Из ванной комнаты доносилось мелодичное женское пение, заглушаемое шумом воды. Римо прислушался.