Исцели меня

Юнина Наталья

— Я потеряла нить разговора. У меня пена тает и сейчас все будет видно. Уйди, пожалуйста, Глеб, — жалобно прошептала я, сложив ладони в умоляющем жесте.

— Да… тяжело. Я проведу здесь пару дней. Будем налаживать с тобой контакт. Во вторник уеду и будешь дальше скучать по мне еще недели две.

— Обязательно. У меня уже вся левая нога без пены, ну уйди, пожалуйста.

— С такой ногой, не стыдно быть нагой. Все, София Викторовна, пойду дро… дротики кидать. Пока спагетти жду….

Глава 24

Думала,

что взорвусь от злости, когда увижу Варю. Но с порога ее заявление: «он бы меня уволил», слегка отрезвило. По сути, она тоже пострадавшая сторона. Что ей говорят, то она и делает. Отвратительное слово — наемный рабочий. А как бы я себя ни вела, и что бы ни говорила, Варя мне нравится, и я не хочу, чтобы на ее месте был кто-то другой. Правда, от того, что она не виновата, все равно не легче. Настроение испорчено напрочь.

— Ну прости меня, Сонь. Что я могла сделать?

— Ничего. Просто поражает, почему в моей жизни все через одно место?! Первый раз за столько времени решила принять ванну и на тебе. Он еще и огурцы с моих глаз съел, ты представляешь? Огурцы с моих глаз! Неужели не противно?

— Ммм… ты может быть не в курсе, но еду едят и с других мест на теле.

— Господи, ты о чем сейчас?!

— Ну сливки слизывают… с пупка, например. И не только.

— Ой, все, — демонстративно закатываю глаза.

— Я так поняла он голодный, так как сразу попросил заказать еду, поэтому и огурцы решил схомячить с твоего лица.

— Все, ладно, хватит о нем говорить, надо отсюда выбираться.

— Так может еще полежишь, я добавлю пены и горячей воды? И масочку тканевую ты еще не наложила.

— Да не хочу я уже ничего. Давай, Варь.

Через несколько мгновений я поняла, насколько решение принять ванну оказалось идиотским. Положить мое тело в воду — далеко не самое сложное. А вот вытащить меня из ванны — да. Ничего не организовано. Это ж надо быть такими дурами. Две дуры!

— Не волнуйся и не психуй, пожалуйста. Все сейчас будет. Я быстро принесу стул, положу на него простыню. Потом благополучно тебя достану и на него посажу. Не волнуйся.

— Да вообще пустяк, достать отсюда мою тушу.

Надо отдать Варе должное, она быстро ориентируется и в принципе все схватывает на лету. При этом не имеет никакого образования. Забавно, но в чем-то мы очень похожи. У меня один курс университета, скорее для галочки, ибо посещала я его разве что на сессии, и у нее тоже один курс, правда, медицинского. Но стоит отметить, что у нее, в отличие от меня, не для галочки. И у обеих нереализованные мечты…

— Я уже тут. Сейчас благополучно вылезем.

Не говори гоп, пока не перепрыгнешь. Сейчас — это про нас. Первая попытка увенчалась диким «успехом», а если быть точнее — Вариным воплем и моим возвращением в ванну. Благо, головой не шмякнулась, и на том спасибо.

— Варь? Ты там как? — приподнимаюсь на руках, стараясь высмотреть ее, в прямом смысле, поникшее тело.

Я никогда не видела Варю злой. Тем более с вылетающими из ее рта нецензурными… нет, не так, очень нецензурными выражениями. Я ее в прямом смысле угробила. Точнее ее спину. Она не только находится в очень странной позе, она еще и стонет.

— Наверное, что-то защемило. Должно прой…ой. Ой. Соня, я тебя не подниму, — заключает Варя, после пятисекундного повторения «ой-ой-ой». Ну в этом никто и не сомневался.

— Надо вызвать врача. Только… ты не можешь дотянуться рукой до простыни и кинуть ее мне?

— Не могу, Сонь. У меня очень… очень, очень стреляет в пояснице.

— Все, все, не тянись. Я сама.

Не знаю, что я могу сделать сама. Не хочу звать Бестужева. Точнее просто не могу. По крайней мере, до тех пор, пока хоть чем-нибудь себя не прикрою. Пены нет, это уже скорее какие-то белые, едва заметные плевки, да и то не во всех местах. Это просто… просто трындец! И ведь без Глеба мне отсюда не выбраться. Вынимаю заколку из волос, чтобы волосы хоть что-то прикрыли.

Господи, ну что я такого сделала, что ты всегда позоришь меня перед этим мужчиной?! За что?

— Да, девочки… вот, что бывает, когда не включаешь мозг на его реальные возможности, — ладно бы спросил, как все «что случилось?!», так нет же, какой-то издевательский тон, да еще и цокает. Гад! Не удивлюсь, ели еще и подслушивал под дверью. Хватаю мочалку и, не раздумывая, прикладываю ее к важному стратегическому месту.

— Да, Варь, это тебе на будущее урок, сначала надо убедиться в безопасности манера. Как на дороге. А вообще не поднимать тяжести и подготавливать заранее все необходимое. Не слишком профессионально с твоей стороны игнорировать эти факты. И как мне тебя эвакуировать? — смотрит на Варю и все цокает.

— Не знаю, — кряхтя произносит Варя.

— Я тоже. Соня, ты жива? — интересуется уже у меня.

— Нет. Утопла.

— Не дай Боже. Только после первой брачной ночи, — придурок!

— Будь так добр, заткнись и кинь мне простыню. Пожалуйста. А ко мне не подходи, пока я не прикроюсь.

— А знаете почему все так произошло? — напрочь игнорирует мою просьбу, от чего я машинально еще больше спускаюсь вниз. Зато идея распустить волосы — не так уж и плоха. — Потому что не чисты вы мыслями, сестры мои. Греховны ваши помыслы. Очень греховны. Надо очистить ваши грешные души. Кайтесь пока, грешницы.

Гробовое молчание. Варя перестала кряхтеть, а я, кажется, и вовсе не дышу, гипнотизируя взглядом потолок. Что за церковный тон? Да и какие, к черту, греховные помыслы и сестры?

Задать этот вопрос из двух «грешниц» не решился никто. Через несколько секунд послышались шаги и… мы точно остались одни.

— Что это сейчас было? — выныриваю из воды, опираясь на одну руку. — Варя?

— Не знаю. Я думала мне от боли показалось.

— А я тебе говорила, что он ненормальный! Может сектант какой-то?