Исцели меня
Шрифт:
— Почему секта… ай, — вновь не договаривает Варя.
— Прекрати ползти. Останься на месте. Не оставляй меня одну.
— Он не похож на сектанта.
— А на кого похож?
— На батюшку. Они обычно так говорят.
— У тебя шок от боли? Какой, к черту, батюшка?
— Святой отец или как их там звать. Те, кому каяться надо, — то ли смеясь, то ли плача, произносит Варя.
— Да он такой же святой, как я бегунья. Не неси чушь. И прекрати ползти.
— Прекращаю.
Мы обе синхронно снова затихли. Не знаю, о чем думала Варя, но мне почему-то стало не по себе от того, что он
— Очистили себя от греховных помыслов, сестры мои? Больше не будете заказывать стриптизера? — не выдерживаю, выглядываю наружу, напрочь забывая, что он там может увидеть. Это все из-за идиотского стриптизера?
— Не будем, — кряхтит Варя.
— Вы бы, святой отец, сначала свои греховные мысли подчистили, а то так-то у вас невеста имеется, а вы с Марией… в дротики играете. Не находите ли это… как же звать то — блудом. Вот!
— Не нахожу, — улыбаясь, произносит Глеб, при этом приподнимая Варю на… массажный стол. Он ходил за переносным столом? — У нас с Марией чистые помыслы. Аккуратно, Варь. Я не знаю как правильно тебя положить. Но думаю так будет правильнее, чем на мягкую кровать. Врача я набрал. Должен приехать.
— Ой, спасибо вам огромное.
— Пожалуйста, Варя.
Вновь опускаюсь в воду. Знаю, что сейчас Бестужев подойдет ко мне, от чего я сильно зажмуриваю глаза, не забывая крепко держать мочалку. Ну здесь же Варя, ничего он не будет мне делать. От чего же так… стремно?
— Ну что, София Викторовна?
— Не буду.
— Что не будешь?
— Вызывать стриптизера, — нехотя открываю глаза. — Подай, пожалуйста, простыню. Она лежит на стуле. Просто кинь мне ее. Я обернусь, и ты меня вытащишь. Пожалуйста, — вновь повторяю я, кажется, это выглядит жалко.
— А смысл какой в простыне? — окидывает меня взглядом с ног до головы. — Я не очень понимаю.
— Чтобы прикрыться.
— Простыня — белая. Когда она будет мокрая, то все будет и так просвечиваться.
— Дай, пожалуйста.
Глеб ничего не отвечает, но, как ни странно, через несколько секунд кидает мне простыню.
— Первая брачная ночь походу будет в парандже. Надо срочно налаживать контакт. Причем теснее, — прикрыв глаза, произносит Глеб, при этом разминая рукой мышцы шеи. Я же в считанные секунды кое-как завернулась в простыню.
— Я все. Можешь меня поднимать.
— И вот, что бы ты делала без меня, а, Соня? — странно, но почему-то об этом я не задумывалась. А ведь, по сути, у нас совершенно дебильная с Варей ситуация. Что бы я реально делала? Жесть.
— Не знаю, — вполне искренне произношу я, наблюдая за тем, как Глеб снимает часы.
— А я знаю, но озвучивать не буду.
Кажется, он еще помотал головой, когда поднимал не только меня, но и огромную, тяжелую из-за воды простыню.
— Варя, лежи спокойно, я через пару минут приду, — оборачивается со мной на руках Глеб к Варе.
— Хорошо, — чуть улыбаясь, произносит Варя.
— И вот нужен был тебе
— Да, — уверенно произношу я, крепче обхватывая его за шею.
— Теперь я мокрый. Придется раздеться. А одежды у меня с собой нет. Вот оно тебе надо было?
— Надо.
— Если хотела узреть меня обнаженным, так бы и сказала. Мне не жалко, — насмешливо бросает Глеб, открывая ногой дверь в мою спальню, и усаживает меня на край кровати.
— Не волнуйся, я дам тебе свою пижаму. Она тянется. Или, может быть, хочешь сорочку? Она белая. Тоже растянется, — с ехидством в голосе добавляю я, натягивая на себя покрывало.
— Я разберусь, Соня. Обязательно подберу на свой вкус для тебя сорочку и нижнее белье. Хорошая идея, кстати. А пока принесу тебе полотенце.
Бестужев уходит, в очередной раз оставляя за собой слово, а я только спустя несколько секунд замечаю на одной из стен… круг с дротиками. Что за фигня?!
Глава 25
Надо отдать должное Бестужеву. Вернулся он достаточно быстро. И не с одним полотенцем, а с двумя. Вот это прям то, что надо, ибо сидеть укутавшись в мокрую простыню, далеко не самое приятное занятие.
— Спасибо, — берусь за полотенца, но Глеб их не отпускает. Еще и возвышается надо мной. И это неимоверно бесит.
— Пожалуйста.
— Может ты их отпустишь? — поднимаю на него взгляд.
— Может, — наконец отпускает полотенца и отходит в сторону комода. Вместо того, чтобы выйти и оставить меня одну, Бестужев начинает открывать все ящики. — Я не смотрю на тебя, Соня. Пока я выбираю тебе сорочку и белье на свой вкус, ты должна вытереться одним полотенцем, а другим обернуть себя. А когда я снова пойду к Варе — надеть на себя то, что я выбрал, если не хочешь, чтобы это сделал я.
— Я сама выберу себе белье, не надо трогать мои вещи и обращаться со мной как с ребенком. Просто привези мое кресло.
— Это сделаю я и кресло тебе сейчас не нужно. Считай выбор белья — маленькой платой за помощь в ванной. Мне так хочется. А учитывая, что мне не нравится все, что я вижу — белье я выберу быстро. А ты все еще сидишь и смотришь на мою спину. Не тормози, Соня.
Не знаю, что меня больше взбесило, что у меня оказывается некрасивое белье или то, что сейчас я в очень уязвимом положении. Но слова Глеба подействовали вполне эффективно, так, что я начала избавляться от простыни и вытираться полотенцем. Стоит признать, что заворачиваться в мокрую тряпку было глупым решением, сейчас жуть как неприятно сидеть… почти что в луже. Но и без нее не могла.
— Женщина может чувствовать себя уверенной только тогда, когда на ней красивое белье. Подтверди или опровергни это мнение, — врезается в мое сознание голос Глеба. Перевожу на него взгляд, а Бестужев, не стесняясь, крутит в руках мои трусы. Шмальнуть бы в его спину чем-нибудь. Да хоть бы тапком. Так ведь нет ничего под рукой. — Соня?
— Я не чувствовала себя уверенной, когда на мне было красивое белье. А уверенность она или есть, или ее нет. И знаешь что, чхать я хотела на то, что кому-то не нравится мое белье. Я его не для тебя ношу. Захочу и надену страшные трусы, да еще и с дыркой. Понял?