Исцели меня
Шрифт:
— А Варя?
— Варя приедет чуть позже.
— То есть в самолете с нами ее не будет?
— Нет. Она приедет позже, — повторяет Бестужев.
— А сразу вместе нельзя?
— Сразу вместе — это ты и я. Знаешь, тебе пора привыкать к самостоятельной жизни и перестать себя ассоциировать с немощным человеком. Ты все можешь, Соня.
— В аэропорту не смогу. Мне нужна Варя. Может я в туалет захочу.
— Во-первых, там есть уборная для людей с ограниченными возможностями. Во-вторых, я сам помогу тебе в случае возникновения проблем.
— А Варя точно приедет?
— Точно. Ладно, Сонь, у меня много дел, надо решить их прямо сейчас. Вопросы есть? — есть. Что за дела, блин, в семь вечера. Благо, хватило ума не сказать это вслух.
— Нет, — бурчу себе под нос, жуя печенье.
— Тогда собирайся, — киваю в ответ. Бестужев неожиданно улыбается, и наклонившись ко мне, откусывает печенье.
— В нем слишком много соды. Невкусно, — подытоживает Глеб. — До завтра, — уже у двери прощается он, подмигнув мне напоследок.
А почему, блин, до завтра? Где он вообще ночует?
Глава 45
Не знаю как так получается, но по факту забирать мне оказалось нечего. Более того, рассмотрев свои вещи в гардеробе — мне они резко разонравились. В чемодане оказалось так мало приятной глазу одежды и белья, что я невольно почувствовала себя не по себе. Купит, не купит. Мне так не нравится. Я хочу иметь свои деньги. Вот только пока они мне точно не светят.
Не знаю, то ли хотела сделать приятно Бестужеву, то ли себе, но впервые за долгое время я надела белое летнее платье. Хорошо, что погода позволяет. Правда, не могу сказать, что я в восторге от увиденного в зеркале отражения. Синяки-то я замаскировала и макияж в общем-то ничего, но само платье мне не по размеру. Не сказать, что болтается, но, как ни крути — оно мне большое. Или как сказала бы Даша — «сиськи сдулись». Хотя, на ощупь вроде на месте.
— Ужасно. Тебе не идет это платье, — поворачиваюсь на Дашин голос. Ну да, вспомни… солнце, вот и лучик.
— Можешь не стараться выводить меня из себя. И не злись, но в Москве тебе делать нечего. Я же объясняла вчера, что у Бестужева дом загородом. Тебе будет неудобно добираться до школы, да и вообще… бред какой-то.
— Ну, пожалуйста. Уговори его. Я честно-честно буду тебе во всем помогать. Ну а в школу просто пораньше вставать.
— Да зачем тебе это? У тебя тут все есть.
— Да что у меня тут все есть?
— А чего у тебя нет?
Вместо ответа Даша плюхается на мою кровать с прискорбным лицом.
— Ну тебе он все равно не нравится, не говоря уже о большем. А мне нравится. Очень. Я тащусь от него. Не знаю как так.
— Глеб?!
— Ну а кто, блин, еще?
— А тебя вообще не смущает, что ему тридцать пять, а тебе даже нет шестнадцати? Вообще берега попутала?
— Не смущает. Я выросту, пока буду жить у вас, со временем он посмотрит на меня по-другому и влюбится. Вот увидишь. И вообще, с семнадцати браки разрешены, а с шестнадцати по залету. Не так уж мне и много осталось, — усаживается на край кровати.
Не раздумывая, подъезжаю к ней.
— Видала? — копирую не только произнесенную накануне фразу Бестужева,
— На хэллоуин можно будет к нам приехать. Вечеринка в костюмах самое то, — поднимаю голову на рядом стоящего Бестужева. Да почему ко мне все приходят настолько бесшумно и без спроса?!
— Обязательно приеду, — вскакивая с кровати, уверенно бросает Даша и направляется к двери.
— И зачем ты ее пригласил?
— Интересно какой она выберет костюм, — улыбаясь, произносит Глеб, при этом пристально рассматривая меня с ног до головы. Сейчас его улыбка раздражает. Стойкое ощущение, что он насмехается над моим выбором одежды.
— Ясно. Не надо так на меня смотреть.
— Как?
— Я не знаю как. Вот так. У меня что дырка где-то на платье? Оно уродское? Дешевое? Или что?
— Нет. Мне все нравится. Просто это… немного странно и символично что ли.
— Ты о чем?
— О важном. Так, ладно, нам пора, дел еще много. Это все вещи? — обводит глазами чемодан.
— Да, оказалось, что брать особо нечего. Не знаю как так. Ноутбук еще в сумке, позади тебя. Ну и ручная кладь.
— Ну тогда поехали.
Ехали мы не так уж и долго. Я хоть и знаю город, но то, что мы едем не в аэропорт, поняла только тогда, когда машина остановилась не на светофоре, а припарковалась у здания… ЗАГСа. Это, блин, шутка что ли?! Удивляет почему я молчу как рыба и жду непонятно чего. А нет, понятно. Как оказалось, жду пока Бестужев выйдет из машины и откроет дверь с моей стороны.
— В кресле нет смысла, я тебя так отнесу. Мы быстро распишемся. Нас уже ждут. Женщина не самой приятной наружности отказалась спуститься сюда, но пошла мне навстречу.
— Ты шутишь?!
— Нет.
— Но сегодня не седьмое сентября. Зачем сейчас? Ты же планировал по-другому.
— Планы иногда меняются. Я собирался доставить тебя в дом в качестве супруги. Так как едем раньше, роспись тоже сдвигается. Не вижу проблемы. Готовиться ни к чему не надо. Это же не свадьба.
— Но… как так? Давай позже. Куда спешить? — растерянно бросаю я, наблюдая за тем, как Глеб тянется ко мне.
— Сегодня пятница. Знаешь сколько у них брачующихся? Поэтому надо спешить в ЗАГС, а потом в аэропорт. К тому же, я потратил целых десять минут на уговаривание злобной женщины. Плюс госпошлину оплатил. Чего кровные рубли терять даром?
— Очень смешно.
— Это хорошо, что смешно. Смех продлевает жизнь, — констатирует Глеб, подхватывая меня на руки.
Не могу сказать, что я в ступоре, но как правильно вести себя — не знаю. Я же понимала, что Бестужев не шутит с росписью, но представлялось мне все это не так. Хотя, я даже толком и не думала об этом. Я могла бы встать в позу, поругаться, съязвить и настоять на своем, но почему-то не сделала этого. Может быть, потому что где-то в глубине души знала, что это рано или поздно произойдет. Так какая, по сути, разница? Это же просто роспись.