Исцеляющая любовь
Шрифт:
Только руку?
— Он измеряет пульс в двенадцати точках, — пояснила Сюзан. — Это наш традиционный метод диагностики.
Затем доктор Сян открыл Гарри рот и с помощью увеличительного стекла обследовал его язык. Он что-то быстро сказал Сюзан по-китайски.
— Отец говорит, он может приготовить мальчику лекарство. Еще он просит вашего разрешения на проведение ему сеанса акупунктуры.
— Это больно? — спросил Барни.
— Нет, — покачала головой Сюзан. — Папа это не больно делает.
Барни с Лорой
Процедура заняла около получаса. Доктор Сян ставил малышу иголки в основном вокруг ушка. Потом он извинился и пошел готовить лекарство.
— Гарри может пить? — спросила Сюзан.
— Да, — ответила Лора. — Слава богу, да.
Когда наконец дошло до ужина, Гарри уже не спал. Округлившимися глазами он смотрел на яркие одеяния хозяев дома, которые воспринимал как маскарадные костюмы. Показывая пальчиком на парчовый наряд миссис Сян, он сказал:
— Мама, смотри, птички!
Миссис Сян улыбнулась в ответ. Тогда Гарри повернулся к Лоре и спросил:
— А почему все в пижамах?
На что Барни сказал:
— Это потому, что здесь рано ложатся спать. А тебе сегодня, наоборот, придется лечь попозже.
К великой радости Лоры, малыш теперь пил охотнее. Он не только проглотил приготовленное мистером Сяном лекарство, хотя, судя по его выражению, оно было очень горькое, но даже выпил немного бульона.
Когда настала пора прощаться, доктор вручил им небольшой пузырек своего снадобья, чтобы дать мальчику еще два раза вечером и один раз утром.
В половине десятого они прибыли в мотель, где их ждала записка: «Доктор Уайман ждет вас сегодня в десять часов».
Разумеется, они приехали пораньше, поскольку восприняли сообщение как согласие Питера.
И не ошиблись. Хотя, даже проявляя великодушие, Уайман оставался Уайманом.
— Так. Не надо только никаких благодарностей и слез. Тем более что мы не знаем наверняка, каков будет эффект. Если хотите знать, я решил пойти на это лишь потому, что уверен: вы не станете болтать.
Он протянул им плотный конверт. Барни нащупал несколько ампул.
— Попробуйте начать с одного кубика. Если нормально перенесет, через два часа удвойте дозу. Затем еще два дня по три раза в день. Я положил вам комплект одноразовых шприцов. За счет фирмы.
Лора кивнула.
— Я буду вам признателен, если вы станете его колоть где-нибудь в другом месте. И не забудьте сообщить мне результат — это очень важно для моего исследования.
Как такому бесчувственному мерзавцу сказать спасибо? Уайман решил за них эту проблему: он посмотрел на часы и объявил:
— Мне пора.
Но не двинулся с места. Было видно, что он еще что-то хочет сказать.
Наконец Питер кашлянул и выдавил:
— Представляю
Не найдя слов, он подошел к Гарри и потрепал его по щечке. И, не давая никому опомниться, вышел.
В мотель они мчались на безумной скорости. Вбежали в номер, бережно уложили Гарри на кровать и задернули шторы.
Потом беспомощно переглянулись.
— Хочешь, чтобы это сделал я? — тихо спросил Барни.
— Могу и я, — с каменным лицом ответила Лора.
Тут Барни признался:
— Пожалуйста, Кастельяно. Я не умею обращаться со шприцем. И тем более не могу колоть своего сына.
Лора ввела иглу мальчику в ляжку. Тот вскрикнул. Потом вдруг затих.
Они окаменели. Неужели они его убили?
Как изваяния, они стояли по обе стороны от кровати и неотрывно смотрели на своего ребенка.
Прошла, казалось, целая вечность, а на самом деле несколько секунд. Лора нагнулась и пощупала Гарри запястье.
— Барн, пульс есть. Стабильный.
— Думаешь, он вырубился от укола?
Она помотала головой:
— У нас было двое ужасных суток. Представь себе, насколько он измучился.
Она взяла малыша на руки и крепко прижала к себе.
Барни пощупал сыну лоб.
— Все та же пустыня Сахара, — констатировал он. — Сколько прошло времени после укола?
— Минуты четыре-пять. Барн, не дергайся. Даже если это и чудодейственное средство…
На последних словах она осеклась. «Если Бог есть, — подумала она, — Он не жалует меня своей милостью».
— Лора, — нежно произнес Барни, — приляг. Или хотя бы сядь.
— Не могу. Я слишком нервничаю.
Она бережно опустила Гарри на кровать.
— Может быть, заказать что-нибудь в номер? — предложил Барни.
— Я не голодна. А ты?
— Тоже нет. Но еда помогает скоротать время. Тоже ведь какое-то занятие…
— В коридоре есть автоматы. Пойди и возьми что-нибудь.
— А что ты хочешь? — оживился он.
— Ничего. Мне все равно. Лишь бы невкусно было.
Он понял: она отказывалась от всех земных удовольствий, даже от сладости шоколада, чтобы полнотой своей жертвы смягчить гнев Небес. Он вышел.
Длинный коридор был застлан серым ковролином и напоминал беговую дорожку. Пробегая по нему, Барни несколько успокоился, но мысли крутились вокруг одного и того же.
«Гарри, Гарри, как я мечтал, как мы с тобой вдвоем будем выходить на пробежку в парк и осенняя листва будет хрустеть у нас под ногами… Как я расскажу тебе о всех глупых ошибках, которые я насовершал в своей жизни, чтобы ты мог учиться на них. Чему я могу тебя теперь научить? Сейчас единственное, о чем я мечтаю, — чтобы ты продолжал дышать. А этому я тебя научить не могу. И сделать это за тебя тоже не могу».