Исчёрканная

Стрельченко Дарина

– А ещё здесь очень много тьмы. Из светлого только небо и конь, и даже трава написана не свежими цветами, а тёмными бурыми оттенками, словно конь стоит на болоте.

Маргарита пригляделась внимательней. Курносая, большеглазая, худая, в каком-то синем балахоне с серебряными звёздочками.

– Солнце изображено справа, а значит, на картине – закат. Можно воспринимать это как предвестье новой жизни, а можно – как закат жизни витязя.

Литераторша одобрительно кивнула. Кто-то присвистнул. На девочку смотрел уже весь класс.

–

Справа на картине – черепа, камень, стервятники. Это смерть. Слева – витязь и конь. Это жизнь. На самом деле витязь вовсе не на физическом распутье – ведь перед ним нет никакого перекрёстка. Выбор витязя в иной плоскости: витязь словно смотрит в своё возможное будущее и размышляет над этим.

Некоторое время в классе стояла тишина. Затем литераторша задумчиво постучала по столу указкой и сказала:

– Вот так надо анализировать живопись, одиннадцатый бэ… Это, – она положила руку девочке на плечо, – Иляна Иванова. Ваша новая одноклассница.

– Одноклассница? – прошептал кто-то громко и откровенно недоверчиво.

– Одноклассница, – с нажимом повторила литераторша. – Иляна переехала из другого города. Она экстерном закончила среднюю школу, поэтому будет учиться с вами.

– Сколько лет-то этой малявке? – протянул Баджик.

«Тебе сколько лет-то, чтобы так с отцом разговаривать, уплёвыш?»

Маргарита поднялась так резко, что покачнулась и схватилась за парту.

– Самому-то сколько? В штанах отросло, а мозг не догоняет?

Она и сама не поняла, зачем крикнула это. В глазах потемнело, в ушах захохотала Галя. Нельзя, нельзя, нельзя нарываться!

– Маргарита, сядь, – попросила литераторша. – Баженов, давай не будем с порога демонстрировать наш зоопарк. Инна, у тебя есть что добавить по картине?

Инна покачала головой, Баженов бросил что-то в сторону Маргариты сквозь зубы и отвернулся. Маргарита, всё ещё держась за край парты, села. В ладонь впилась заноза. Литераторша тем временем кивком отпустила от доски Инну и обвела глазами кабинет. Потом обратилась к Иляне:

– У тебя зрение хорошее?

Девочка кивнула. Маргарита подумала, что на вид ей лет одиннадцать-двенадцать. Как так умудрилась в одиннадцатый класс? Откуда такая, да ещё под конец года?

– Тогда с первых парт двигать никого не будем. Садись-ка… Садись-ка к Маргарите.

Маргарита совершенно не поняла этот фортель: соседние парты пустовали что справа, что слева. Зачем было сажать эту мелюзгу с ней?

Иляна помедлила несколько секунд, будто не хотела отходить от доски и учительского стола. Но потом, под взглядами класса, прошла к Маргарите.

– Привет.

– Привет, – прохладно и настороженно кивнула Маргарита.

Иляна села рядом, повозилась, устраивая на спинке стула чёрный рюкзак, очевидно старый и точно не школьный – скорее, что-то вроде охотничьей сумки. Литераторша тем временем начала рассказывать про отражение былинной темы в классике двадцатого века. Иляна, нахмурившись,

принялась рыться в рюкзаке. Быстро вытащила пенал, тетрадь, учебник и тут же принялась записывать за литераторшей.

Маргарита пожала плечами и вернулась к телефону. Слушать о былинах не хотелось, о классике – тем более. Она бы с удовольствием послушала, если бы литераторша рассказала, как в семнадцать, будучи на УДО, зарабатывать хоть на косарь в неделю больше. Или если бы рассказала, как заткнуть отчима-алкаша. Или, на худой конец, как не занозиться каждый раз, когда ощипываешь от шипов розы. Но вместо этого литераторша объясняла, почему былины не могли быть созданы в крестьянской среде.

– Маргарита, убери телефон. Коля, что там у тебя под партой? Одиннадцатый класс, а как детский сад! Открываем учебник, страница двести два.

Маргарита со вздохом спрятала телефон и посмотрела на новоиспечённую соседку. Та строчила, почти лёжа на парте, едва не высунув от усердия язык. Тёмные волосы кольцами елозили по тетради. Иляна то и дело откидывала чёлку нелепым резким движением; это походило на то, как корова хвостом отгоняет мух. Маргарита мысленно усмехнулась и всмотрелась, что там соседка пишет.

Она думала, Иляна записывает всё, что говорит литераторша; когда та замолкала, Иляна сжимала и разжимала кисть, трясла рукой. Маргарита не представляла, как можно писать с такой скоростью и так много. Но, заглянув в тетрадь, она обнаружила, что Иляна вовсе не строчила за литераторшей. Иляна рисовала какие-то бесконечные домики, между которыми жались математические формулы.

Когда литераторша велела прочесть параграф «Об аристократическом происхождении эпоса», сидевший сзади Артём не слишком аккуратно ткнул Иляну ручкой:

– Ты откуда такая?

Маргарита застыла, готовая вмешаться. Иляна повернулась и довольно дружелюбно, на весь класс ответила:

– Из Тьмутаракани. Мне двенадцать, у меня разряд по стрельбе, я избранная и вундеркинд. Ещё вопросы?

У Артёма вопросов не было. Класс молчал. Литераторша устало велела:

– Иляна, хочешь сказать что-то – поднимай руку. Пока ещё это всех касается. Арина, что запомнила из параграфа?

– Тебе надо учебник? – прошептала Иляна, оборачиваясь к Маргарите. Подвинула «Литературу» на середину парты. – На… Не обращай внимания, что начёркано. Слова можно разобрать.

Все поля, пустоты и расстояния между абзацами были изрисованы формулами, бабочками, звёздочками и домиками.

Глава 6. Паутина

– Бесплатники! – крикнула столовская работница в колпаке и халате. – Берём обеды!

Из одиннадцатого бэ в очереди отщепенцев-бесплатников стояли двое: Маргарита Чёрных и Иляна Иванова.

Иляна брала обед, не стесняясь. Благодарила работницу на раздаче и неторопливо искала свободный стол. Маргарита хватала порцию и быстро садилась за самый дальний угловой стол.