Исчезание
Шрифт:
Хыльга дремала в гамаке. Шаги разбудили ее.
Сначала Эймери, а затем Верси-Ярн приникли губами к ее руке.
— Cari amici, — сказала Хыльга. — Мы признательны вам за визит. Август желал вас видеть. Дайте ему знать.
Эймери трижды ударил круглым иридиевым стержнем в круглую алюминиевую пластину, висящую на шнуре: в тишине раздались мягкие глухие звуки.
Через минуту к ним вышел Август Б. Вилхард. Дряхлый старик с седыми прядями, чьи
— Arthur, ту dear friend! What pleasure!
— Thanks. I am very happy! — сказал Верси-Ярн.
— The trip was quiet?
— Yes, quite.
— Даже весьма приятным, — прибавил Эймери, не зря владевший английским.
Все сели. Хыльга принесла вазы с фруктами: свежими, сушеными, засахаренными. Присутствующие вкушали фрукты и вслушивались в тишину. Эймери кашлянул. Верси-Ярн шевельнулся: скрипнула паркетина.
— Мы встретились здесь, — приступила Хыльга, — дабы вместе разгадать странную загадку, интригующую нас всех. За эти месяцы случились трагические, и я бы сказала, мистические вещи; как если бы фатум, направляя удары, выбирал себе жертвы среди наших друзей. Исключая незначительные факты, у нас нет никаких сведений, касающихся причин исчезания Антея и гибели Хассана. Тем не менее мы знаем или, как нам кажется, знаем следующее: за всем этим существует некий замысел, чью суть мы желали бы раскрыть. Нам следует держаться вместе; сведем же наши усилия, скрепим наши действия!
— Прекрасная мысль! — изрек Август.
— Да, — кивнул Артур Бэллывью Верси-Ярн, — каждый из нас наверняка знает факты, известные лишь ему. Сличение наших сведений, сверка наших впечатлений направит интуицию и укажет путь к разгадке!
— Чудная идея! — крикнул Эймери.
— Уау! — выдала индейский клич Сиу, вкатывая тележку с бутылками, фужерами и рюмками.
Все выпили.
Эймери вызвался вещать первым, так как считал имевшийся материал весьма важным. Присутствующие в удивлении переглянулись и решили ему не перечить.
— Итак, — начал Эймери Шум, — я перечитал чуть ли не весь дневник Антея Гласа. В девяти-десяти местах я нашел намеки на текст, призванный — как уверяет Антей — дать разгадку. Мне кажется, масса существующих в дневнике указаний делается с целью выявить не весь смысл, а лишь часть; ссылки как бы разрешают к нему лишь приблизиться.
— Да, — сказал Верси-Ярн, — Антей высказывал, замалчивая; раскрывал, маскируя.
— Larvati ibant abscuri astra sub tencbns, — вставила Хыльга, чьи знания латыни были весьма приблизительными.
— Местами, — вернулся к литературным реминисценциям Эймери, — текст напичкан ссылками на Германа Мелвила, на «Избранника» Т. Манна, на книгу Исидры Имитади, изданную десять лет назад в Аргентине. А еще Антей цитирует Кафку, передергивает Артюра Рембауда и касается «Хищения в серале». Или вдруг выявляется некий Белый Царь. Все эти фрагменты связывает единая и неизменная тема: явление или утрата Белизны.
— Белизны?! — взревел Август Б.Вилхард, расплескав минералку на белую скатерть.
— Белизны?! — вскричала Хыльга, перевернув вазу с фруктами.
— Белизны?! — захрипел Артур Бэллывью Верси-Ярн, закашлявшись в табачных миазмах.
— Белизны?! — взвизгнула Сиу; в зале треснули сразу три зеркала.
— Белизны, — сказал еще раз Эймери. — Да. Белизны. Все указания упираются в Белизну. Какие же смыслы вкладывал Антей в сей термин?
Август Б. Вилхард раскрыл секретер, выдвинул ящик и вынул тетрадь в переплете из сафьяна.
— Эту тетрадь, — сказал старик, — Антей прислал нам месяц назад, день в день.
— Значит, за три дня перед тем, как исчезнуть, — вычислил Эймери.
— Да. Тетрадь чиста: ни фразы, ни буквы; лишь реклама — как мы считаем, — вырезанная из газеты и вклеенная Антеем.
Эймери принялся листать тетрадь; все замерли, всматриваясь в нее. Все тридцать три страницы были чистые, за исключением страницы шестнадцать: на нее был наклеен рекламный текст без иллюстраций.
Эймери принялся читать вслух:
ВСЁ будет белее, светлее, чище, так как «Бела» чистит, светлит и выбеливает
ВСЁ: ваши трусы, чулки, купальники, рубашки, брюки, платья, юбки, пиджаки, жакеты.
ВСЁ будет белым:
ваше белье, ваши медицинские халаты и ваши кулинарные береты,
ваши белки, ваши бельма, ваши зубы, при стуже и в гневе губы,
ваши вина, ваш хлеб, ваши грибы, ваши цветы, ваши скульптуры,
ваш гагачий пух, ваши березы, ваши зимние заячьи шкуры,
ваша сантехника, ваши скатерти, ваши салфетки,
ваши бинты, ваша вата и пена,
ваша бумага, ваша карта, ваш флаг как измена.
ваши фигуры: пешки, ферзи, ладьи, ваши призраки-селениты,
ваша лейкемия с фатами, вуалями, лентами, чьи кружева нитками шиты,
ваши делириум тременс, ваши каления,