Исчезновение Одиль
Шрифт:
— Если ты не получишь от меня вестей, значит, мне нечего тебе сказать.
Отец проводил его взглядом до двери, взглянул на часы и потянулся рукой к бутылке. Прошло уже лишних три минуты.
Глава 2
Боб взял с собой лишь чемоданчик, в котором помимо небольшого количества нижнего белья лежали фланелевые брюки и пара запасной обуви на тот случай, если его застигнет сильный дождь.
Покидая виллу, он намеренно не стал заходить в гостиную, где болтали приятельницы его матери, так что с последней он не попрощался. Зато он зашел на кухню.
— Я знала, что ты поедешь, — сказала ему Матильда — Боб, сделай все, чтобы найти ее. Не знаю почему, но у меня такое чувство, что ее угроза серьезна. Я давно уже замечаю в ней что-то болезненное.
Он вышел из сада и как бы попрощался со своим деревом, на которое падали красноватые отсветы заходящего солнца. Они были видны и по ту сторону города — на поверхности озера.
Широко ступая, он пошел вниз по улице, пересек парк Мон-Репо и поймал такси.
— На вокзал.
Большую часть времени в поезде он продремал В вагоне-ресторане он спросил у метрдотеля:
— Вы вчера работали на этом направлении?
— Да, мсье.
— Вы не заметили молоденькой девушки, выглядевшей удрученной или взвинченной?
— Знаете, мы их столько видим…
Он показал ему фотографию сестры.
— Кажется, она сидела вон в том углу. За тем столиком для двоих. Вошла одна, но ее визави не замедлил с ней заговорить, и они покинули вагон-ресторан.
— На кого он похож?
— Ну, еще довольно молодой. Что-то около сорока.
В Париже Боб отправился на улицу Гей-Люссака. Здание гостиницы было самым маленьким на этой улице, всего четыре этажа, тесно зажатым между шести-, семиэтажными домами. Позади стойки через раскрытую дверь можно было видеть хозяина, мсье Бедона, склонившегося над кипой бумаг.
— Подумать только! Мсье Боб… Какими судьбами?
— Не очень-то счастливыми. Прежде всего, скажите мне, здесь случайно нет моей сестры?
— Нет. Она уже полгода, как не приезжала.
— Вы ничего не заметили во время ее последнего приезда?
— Она пробыла всего три дня.
— Ну, это мне известно.
— Она отправилась в город в первый же вечер после того, как отнесла в номер свой чемодан, заявив при этом, что собирается пойти подышать воздухом.
В действительности же, вам я могу это сказать, она вернулась лишь в четыре утра.
— Как она выглядела?
— Как будто в полном порядке. Ключ ей выдал старый Виктор. Какое-то время они болтали. Она сейчас в Париже?
— Возможно.
— Мне кажется странным, что она не остановилась, как обычно, у нас.
Мсье Бедон нахмурил брови.
— Вы ее разыскиваете?
— Можно сказать, да. Она уехала из дому, никого не предупредив.
— Очевидно, она весьма независимая барышня.
— А в две другие ночи, которые сестра провела в Париже, она тоже возвращалась под утро?
— Вынужден вам сказать, что да.
— А в прошлые приезды с ней такое случалось?
— Чтобы три ночи кряду — такого никогда. Днем она практически не выходила на улицу. В два часа заказала в номер сандвичи, затем, должно быть, снова уснула. Она отправилась в город, когда настало время ужина.
— Спасибо, мсье Бедон.
Тот снял с доски ключ и протянул ему.
— Двенадцатый, тот, что был у вас в прошлый раз.
Он узнал эту комнату, с ее обоями в цветочек, медной кроватью и большим зеркальным шкафом.
Как и шестью месяцами раньше его сестра, он тут же снова спустился в холл, кивнул хозяину и направился в сторону бульвара Сен-Жермен. То, что он только что услышал от мсье Бедона о последнем приезде Одиль в Париж, напомнило ему об одной ее фразе.
«Я открыла для себя в Сен-Жермен-де-Пре потрясный ночной кабачок. Там всего пять музыкантов, но им удается создать такую грохочущую атмосферу. Он совсем маленький. Называется „Каннибал“.
Туда-то он на всякий случай и направился. Не без труда отыскал он вывеску и лестницу в полуподвал, откуда доносилась поп-музыка.
Заведение оказалось и в самом деле небольшим. В зале могло поместиться десятка три посетителей, но сейчас он был заполнен лишь наполовину. На узкой эстраде — пять длинноволосых музыкантов, самые длинные волосы у гитариста.
— Вы один? — спросил у Боба хозяин с весьма сильным шведским акцентом.
— Да.
— Это ничего. Присаживайтесь за этот столик. Что вы будете пить?
— Виски.
Его обслужила красивая девушка, носившая самую короткую юбку, которую он когда-либо видел.
В зале были главным образом пары, влюбленные, некоторые из них танцевали на крошечной площадке.
— Скажите, это тот же оркестр, что был здесь и полгода назад?
— Да, мсье. Вот уже полгода, как они здесь работают. Хорошо играют, правда?
— Да, разумеется.
Ему пришлось подождать с полчаса, пока музыканты не сделают перерыв. Трое из них остались на своих местах и закурили. Один направился к бару, а другой пошел к выходу. Это был гитарист. Боб проследовал за ним на тротуар, где тот дышал воздухом.
У него была светлая жидкая борода, и он казался очень юным, еще сохранившим румянец на щеках.
— Сигарету?
Гитарист взял.
— Спасибо.
— Часто бывает, что женщины приходят к вам в ресторан одни?
— Редко, а профессионалки — никогда. Хозяин этого не хочет. Забавно, конечно, но он весьма стыдлив на свой манер.
— Мне бы хотелось знать: вам знакомо это лицо?
Он показал ему фотографию Одиль, которую его собеседник взял и отправился разглядывать под газовым рожком.