Исчезновение
Шрифт:
Иджер был в доме. Мона выпустила меня, а Иджер был там, с нею. Наверно, она ничего ему не скажет. Будет лишь стоять и смотреть на него. Она – жена босса. Это до смерти испугает Иджера.
Лэш не мог оставаться здесь, но он не может и ее оставить здесь, живую или мертвую. Он должен взять ее с собой и разобраться с нею позже где-нибудь в другом месте.
Единственное, что мне оставалось – это ждать, когда он выйдет. А ждать я не мог.
Я переложил пистолет в левую руку и наклонился, чтобы взять несколько камешков. Я бросил их в окно. Слишком
Я отбежал под прикрытие машины, вытащил свой пистолет, открыл дверь и увидел в замке ключ зажигания. Затаившись за крылом, я держал на мушке дверь.
В доме погас свет. Ни единого звука, ни единого шороха.
Я нажал на педаль сцепления, включил зажигание. Теплый еще мотор завелся с полуоборота.
Выскочив из машины, я проскользнул, пригнувшись, к багажнику.
Шум работающего мотора расшевелил Иджера – не мог же он оставаться здесь без машины. Темное окно слегка приоткрылось. Только легкий отблеск на стекле выдавал его движение. Из окна вырвалась вспышка, три коротких выстрела – один за другим. В машине посыпались осколки лобового стекла.
Я вскрикнул и перешел от крика к затихающему хрипу. Должен сказать, что получилось замечательно, очень правдоподобно. Мой хрип перешел в приглушенный вздох. Со мной все было кончено. Он «снял» меня. Отличная стрельба, Иджер!
В доме послышался мужской смех. Потом – снова тишина, только шум дождя и мерный рокот работающего двигателя.
Дверь приоткрылась. В ее проеме появилась фигура. Мона вышла на крыльцо, в темноте тусклым белым светом отливал ее воротник, парик тоже слегка отсвечивался. Она повернулась и деревянными шагами спустилась к машине. Я видел, что Иджер крадется у нее за спиной. Под подошвами ее туфель заскрипел гравий. Бесцветный голос произнес: «Я ничего не вижу, Лэш. Стекла запотели».
Она сдавленно вскрикнула, словно ее подтолкнули пистолетом и подошла ближе. Иджер молчал. Теперь я хорошо видел его шляпу и часть лица у нее за плечом. Но что толку в том, что я видел его, ведь руки мои были в наручниках...
Мона снова остановилась, и в голосе ее прозвучал ужас:
– Он за рулем! – вскрикнула она. – Лежит лицом на руле!
Он оттолкнул ее и снова начал стрелять. Вокруг разлетались осколки стекла. Пуля задела дерево с моей стороны. Мотор продолжал мерно работать.
Иджер был совсем рядом. Казалось, его лицо – это серое бесформенное пятно, медленно вырисовывающееся в темноте после ярких вспышек выстрелов. Этих вспышек было достаточно. Я выстрелил в него четыре раза, напрягаясь и прижимая кольт к груди.
Лэш попытался повернуться, и пистолет выскользнул из его руки. Он было рванулся за ним, но внезапно обеими руками схватился за живот, осел на мокрую дорожку, и его тяжелое, прерывистое дыхание заглушило все звуки в сырой ночи.
Я видел, как он падал на землю, все еще прижимая руки к животу. Дыхание оборвалось...
Казалось, до того мгновения, как Мона окликнула меня, прошла целая вечность. Она схватила меня за руку.
– Заглуши мотор! – крикнул я. – Достань ключ от этих чертовых железяк из его кармана!
– Ты н-ненормальный, – пролепетала она. – Зачем ты вернулся.
9
Капитан Аль Руф из Бюро розыска лиц, пропавших без вести, повернулся в кресле и выглянул в освещенное солнцем окно.
Дождь уже давно кончился.
Капитан сердито сказал:
– Ты наделал много ошибок, братец. Дадли О'Мара просто смылся. Никто его не убирал. Убийство Батцела с этим никак не связано. Мезарвея взяли в Чикаго, но он оказался чист. Тип, которого ты приковал к мертвецу, даже не знает, на кого они работали. Наши ребята хорошо с ним побеседовали, так что можно быть уверенным – он не водит нас за нос.
– Держу пари, они это умеют, – ответил я. – Я там провел целую ночь, но вряд ли могу сказать намного больше.
Капитан посмотрел на меня бесцветными от усталости глазами.
– Я думаю, то, что ты убил Иджера, – это ничего. И того, другого, тоже. По обстоятельствам... Но только я никак не могу все это связать с исчезновением О'Мары. Может, ты можешь разгадать эту загадку?
– Я могу, но не должен, мне кажется, – я набил и зажег трубку. После бессонной ночи табак отдавал горечью.
– Что тебя еще беспокоит?
– Не могу понять, почему вы не нашли девчонку в Реалито? Для вас это должно быть проще простого.
– Мы просто не смогли... Мы могли бы – я это допускаю. Но мы не смогли. Что-нибудь еще?
Я выпустил кольцо дыма, и оно зависло над письменным столом.
– Я ищу О'Мару по требованию генерала. Бесполезно было говорить ему о том, что полиция сделала все возможное. Он может себе позволить нанять человека в полное свое распоряжение. Я понимаю, что вам это неприятно слышать.
Капитана это не позабавило:
– Да нет, вовсе нет. Если ему хочется тратить деньги, то ради бога... Люди, которые вправе обидеться, находятся за дверью «Бюро убийств».
Он хлопнул себя по ноге и оперся локтями о стол:
– У О'Мары было пятнадцать тысяч. Это большие деньги. Любой на его месте мог бы строить замыслы побега. Вероятно, он только об этом и мечтал.
Капитан обрезал сигарету и поднес к ней спичку, покачал большим пальцем: «Понятно»?
Я ответил, что понятно.
– О'кей. У О'Мары было пятнадцать тысяч... Парень, который удирает из дома, обычно бывает в бегах столько, на сколько хватает его бумажника. Пятнадцать тысяч – хорошие деньги. Если бы у меня было столько, я бы и сам сбежал... Но когда деньги закончатся, мы найдем его. Скорее всего, он предъявит чек, попытается получить кредит в отеле или магазине, даст о себе знать, напишет кому-нибудь или получит письмо. Он, возможно, сменил город и имя, но не сменил старых привычек. Рано или поздно он попадет в поле зрения розыска. У человека не могут быть везде друзья, а если все же и есть – они не смогут оставаться всю жизнь немыми. Не так ли?