Исчезнувшая армия царя Камбиса
Шрифт:
У дверей очередной мастерской он остановился: «Царица Тийя. Лучший в Луксоре алебастр». На стене грубо намалеван самолет и добродушно оскалившийся верблюд, рядом — изображение черного куба Каабы, знак того, что хозяин лавки совершил хадж в Мекку. Во дворе, в тени огромных глыб алебастра сидели, скрестив ноги, рабочие; их руки и лица покрывал слой белоснежной пыли. Халифа закурил сигарету, кивнул каменотесам и ступил внутрь. Навстречу ему из боковой двери с улыбкой поспешал невысокий мужчина.
— Полиция. — Юсуф предъявил свой жетон. Улыбка с лица владельца мастерской
— У меня есть лицензия.
— Я хочу задать тебе пару вопросов. О твоих рабочих.
— Страховка?
— Не страховка и не лицензия. Нужно найти одного человека. — Халифа достал из кармана фотографию. — Знакома эта татуировка?
Мужчина поднес снимок к глазам.
— Ну?
— Может быть.
— Что значит «может быть»? Либо ты ее видел, либо нет.
— Хорошо. Видел.
Наконец-то, подумал Юсуф.
— Один из твоих ремесленников?
— Да, я выгнал его неделю назад. А в чем дело? У него неприятности?
— Можно сказать и так. Он мертв.
Владелец мастерской вновь всмотрелся в фотографию.
— Убит, — добавил Халифа. — Тело мы обнаружили вчера, в реке.
— Что ж, нам лучше зайти внутрь, — после продолжительного молчания ответил хозяин, возвращая снимок.
К стене довольно большой комнаты, куда они вошли, лепилась низкая кровать, напротив нее поблескивал экран телевизора на ножках, а в центре стоял накрытый к обеду стол: хлеб, несколько луковиц, кусок сыра. Над постелью висел пожелтевший фотопортрет бородатого старца в галабии и феске. Отец или дед хозяина, подумал Юсуф. В тонкой деревянной рамке под стеклом с портретом соседствовал древний лист с текстом первой суры Корана. Через открытую дверь видно было сидевших во дворе рабочих. Владелец мастерской плотно прикрыл ее.
— Парня звали Абу Найар, — сообщил он, поворачиваясь к Юсуфу. — Проработал у меня около года. Золотые руки, но любил выпить. Вечно опаздывал, никак не мог сосредоточиться. В общем, проблем с ним хватало.
— Тебе известно, где он жил?
— Старая Курна. Неподалеку от усыпальницы Рахмира.
— Семья?
— Жена и двое детишек. Дочки. К жене он относился как к собаке. Бил ногами.
Халифа глубоко затянулся табачным дымом, глядя на стоящий в углу расписанный красками бюст из известняка, копию знаменитой головки Нефертити, которая хранится в Берлинском музее. Юсуфу всегда хотелось взглянуть на оригинал, еще ребенком в Каире и Гизе он застывал перед витринами антикварных магазинов, любуясь выставленными там его подобиями. Мечтам инспектора вряд ли суждено осуществиться. Поездка в Берлин так же недоступна, как полет на воздушном шаре над Долиной царей.
Повернувшись к хозяину, он спросил:
— А враги у твоего Абу Найара имелись? Не таил ли кто-нибудь на него обиду?
— Не знаю даже, с чего начать. Абу занимал деньги налево и направо, оскорблял своих заимодавцев, постоянно ввязывался в драки. Его смерти были бы рады человек пятьдесят. Да что там — сотня!
— Конкретнее. Может, кровная месть?
— Об этом я ничего не слышал.
— В незаконных махинациях он не участвовал? Наркотики, сбыт предметов старины?
— Откуда
— Оттуда. Вам здесь все известно. Не валяй дурака.
Хозяин поскреб щетинистый подбородок и грузно опустился на постель. Снаружи в комнату донесся нестройный хор голосов: каменотесы затянули песню. Кто-то высоким голосом начинал, остальные подтягивали.
— Нет, только не наркотики, — помолчав, сказал хозяин. — С наркотиками Абу не связывался.
— А древности?
Мужчина пожал плечами.
— Как насчет них? Было дело?
— Так, по мелочи.
— По мелочи?
— Ничего серьезного. Несколько ушебти, чуточку скарабеев. Ради Аллаха, кто этим не занимается? Безделица.
— Это противозаконно.
— Это жизнь.
Халифа затушил сигарету в пепельнице.
— Значит, ничего действительно ценного?
Хозяин вновь пожал плечами, подался вперед, включил телевизор.
— Ничего такого, за что стоило бы убивать. — Некоторое время он следил за развернувшейся на черно-белом экране викториной. — Правда, ходили разные слухи.
— Ну-ну?
— Поговаривали, будто что-то такое он раскопал.
— Что именно?
— Аллах его знает. Захоронение. Какой-то лакомый кусочек. — Мужчина чуть прибавил звук. — Но ведь без слухов не бывает, правда? Люди каждую неделю находят нового Тутанхамона. Какому слуху можно верить?
— Твоему можно?
— Не знаю. Я к этим делам отношения не имею. У меня свое дело, и я на него не жалуюсь.
Не отрывая взгляд от экрана, он смолк. Рабочие во дворе продолжали петь, в жарком полуденном воздухе четко слышался ритмичный перестук их молотков. Почти шепотом хозяин мастерской произнес:
— Три дня назад Абу подарил матери телевизор и новый холодильник. Для человека, который сидит без работы, это неслыханная щедрость. Выводы делайте сами. — Ткнув пальцем в экран, он расхохотался. — Взгляните, вот идиот!
Смех хозяина прозвучал вымученно. Его руки, заметил инспектор, дрожали.
Перед историей Египта Юсуф всегда испытывал необъяснимое очарование. Он помнил, как мальчиком встречал на плоской кровле своего дома восход солнца над пирамидами. Другие мальчишки из его деревеньки видели в пирамидах кучу камней — но только не Халифа. Для него в них таилась магия, гигантские треугольники сквозь утренний туман представлялись ему вратами в иной мир. Их вечное присутствие вселяло в ребенка неистребимое желание заглянуть назад, в прошлое.
Тягу эту разделял с ним старший брат, Али, для которого история служила чем-то вроде надежного убежища от невзгод и разочарований повседневной жизни. Возвращаясь поздними вечерами с работы, Али, уставший, покрытый грязью, умывался холодной водой по пояс, торопливо съедал немудреный ужин, усаживался в тихом углу и раскрывал учебник по археологии. Со временем у него скопилась целая библиотека — книги в основном были украдены из школы при местной мечети. Для маленького Юсуфа не было ничего радостнее, как усесться рядом и вслушиваться в шелест переворачиваемых страниц.