Исчезнувшие без следа
Шрифт:
– О работе. Болтики да гаечки рисовать – не самое интересное занятие.
– Ты так больше не говори, – притворно обиделся Дружинин.
Ничего не понимающий Шаповал прислушивался к разговору, с трудом скрывая удивление.
– Извини, – примирительно сказала Светлана и засмеялась.
– Чему смеешься?
– Не знаю, Андрюшка. Наверное, просто от радости.
Она была непосредственна и очень мила. И у Шаповала при взгляде на нее почему-то приятно щемило в груди.
– Я лучше сама, честное слово. А то как бы чего не вышло.
Шаповал обиделся и уже стал было оглядываться по сторонам, подыскивая, на чем бы продемонстрировать свое умение обращаться с колющими и режущими предметами – во время тренировок он без промаха вгонял нож в любую мишень, даже с завязанными глазами, – но Дружинин поспешно погрозил другу кулаком, и Шаповал, вспомнив тот странный разговор про болтики и гаечки, понял, что про такого рода таланты упоминать не стоит.
– Вы вместе работаете? – спросила Светлана, склонившись над плитой.
– Да, – быстро ответил Дружинин. – В одном отделе.
Шаповал беззвучно вздохнул.
– Андрей, соль мне подай, пожалуйста. Там, возле тебя, справа. Ко мне переехать не хочешь?
– А? – удивленно вскинул голову Дружинин.
– Я говорю, сюда переезжай. Зачем тебе Москва? Ты там чужой. Квартиры тебе сто лет не дадут, так и будешь по общежитиям мыкаться.
– Я везде чужой, – буркнул Дружинин. – Не только в Москве.
Было слышно, как Светлана вздохнула.
– Я по тебе скучаю, – призналась она после паузы.
– Это пройдет, сестренка, – пообещал Дружинин.
– Не пройдет, Андрюша.
– Вот выйдешь замуж…
При упоминании о замужестве Шаповал заметно насторожился.
– Не выйду, – засмеялась Светлана. – Так и останусь старой девой.
– Мне назло, что ли?
– Ага.
– А я тебя насильно замуж выдам.
– Что, уже кто-то есть на примете?
– Да вот хотя бы за Шаповала, – пожал плечами Дружинин. – Отличный парень, чем не жених?
И Шаповал, и Светлана смутились. Дружинин рассмеялся.
– Это все пока только на уровне предположений, – сказал он.
Светлана сняла с плиты кастрюлю с чем-то булькающим, сделала было шаг к раковине, но вдруг наткнулась на некстати подвернувшийся табурет, и все произсшедшее после этого уместилось в неполную секунду. Кастрюля уже накренилась, когда Шаповал оторвался от дверного косяка и, протянув руки вперед, упал на колени и заскользил по полу. Кастрюля мгновенно оказалась у него в руках, и он пронес ее через полкухни, по инерции проскользив по полу до самой раковины.
Воцарившуюся тишину первым нарушил сам Шаповал.
– Вот! – объявил он, водрузив кастрюлю на стол.
Дружинин исподлобья следил за сестренкой. Светлана сильно испугалась, но все-таки смогла сказать:
– Мне просто не верится, честное слово. Спасибо вам, Анатолий.
– Это все из-за нашей болтовни, – спохватился Дружинин. – Мы тебя отвлекаем.
Он подтолкнул Шаповала к двери.
– Мы побудем в комнате, Светик.
Глава 5
– Она ничего обо мне не знает, – сказал Дружинин. – Я говорю ей, что работаю в проектном институте. Так спокойнее.
– Кому? – осведомился Шаповал.
Он стоял у окна и смотрел на реку. Там проплывал буксир, с пыхтением толкая баржу.
– Ей спокойнее, – сказал Дружинин. – Она так далека от всего этого. Живет здесь тихо, учит в школе детишек, и к чему ей знать, что где-то далеко ее брат свою башку подставляет под пули.
– А я бы не стал скрывать.
– Да я и вижу – тебя прямо распирает от желания поведать что-нибудь этакое из своей геройской жизни.
– А что? – обиделся Шаповал. – Имею право.
– Имеешь, – согласился Дружинин. – Но не здесь и не сейчас.
– А ты не командуй!
– Только попробуй что-нибудь ляпнуть! – прошипел Дружинин, но тут вошла Светлана, и Шаповал с обиженным лицом опустился в кресло, взял в руки газету и словно отгородился ею.
Света расставила на столе тарелки. У нее были выверенные, мягкие движения. На брата она смотрела взглядом, полным обожания. Шаповал уже почти ревновал ее. Чтобы отвлечься, он обвел взглядом комнату. На стене висела фотография: мальчик и девочка сидят в кресле, обнявшись. В глазах – недетская строгость.
– Это кто? – спросил Шаповал.
– Мы, – ответила Света. – Я и Андрей.
– Вы похожи на себя в детстве, а он – нет.
Светлана засмеялась.
– Это из-за бороды, – сказала она. – Ему совершенно не идет борода. Вот если бы он ее сбрил…
– Нельзя, – важно произнес Дружинин.
– Почему? – удивилась Светлана.
– Зарплату срежут.
– А вам ее за бороду платят?
– Борода – символ мудрости, – пояснил Дружинин. – А мудрых ценят.
– А я, значит, так себе, – снова обиделся безбородый Шаповал.
– Ну почему же, – проявил великодушие Дружинин. – И тебя ценят тоже. А если хочешь, чтобы еще больше ценили…