Исчезнувший фрегат
Шрифт:
Цель встречи в кают-компании «Катти Сарк» явно состояла в том, чтобы повлиять на решение Уорда. И как только он дал согласие, не заставила себя долго ждать и поддержка всех трех организаций, чьи представители присутствовали на переговорах.
— Теперь все, что нам нужно, это благоприятная погода, двадцать пять часов в сутках и огромное везение, — подытожила миссис Сандерби.
Она поднялась на ноги, обводя собравшихся взглядом.
— Благодарю вас, джентльмены, за ваше время и помощь.
Ее глаза сияли.
— Вы не представляете, что
В ее словах прозвучало необычайное волнение. И после того, как хранители корабельного наследия, распрощавшись, вышли в дверь возле буфета, оставив лишь нас троих в салоне, меня полностью захватила ее вдохновенность. Теперь, когда миссис Сандерби получила то, что хотела, она, казалось, вся лучилась энергией так, что, даже просто находясь рядом с ней, я почувствовал необыкновенный прилив сил, мое депрессивное настроение улетучилось без следа.
— Вы приехали на авто? — обратилась она к Уорду.
— Нет, на речном трамвае.
— Может, я вас, в таком случае, подвезу?
Он отрицательно помотал головой.
— Я бы хотел вернуться тем же путем. На реке много интересного. Кроме того, мне нужно кое о чем подумать, сами понимаете. Мне никогда раньше не приходилось иметь дело с такими людьми. Я имею в виду адмиралов и директоров музеев и морских обществ. Все это для меня в новинку. Ну и отчасти дело в том, во что я собираюсь ввязаться. Шесть месяцев или, возможно, год, если мы застрянем во льдах, разыскивая судно, в существовании которого я совсем не уверен.
— Но вы же читали записи, которые сделал Чарльз, — сказала она жестко. — Вы прекрасно понимаете, что он, по всей видимости, сделал описание корабля сразу же после того, как наблюдал его. Мы об этом говорили с вами по телефону, и я тогда объяснила вам, что есть один штурман, который, я уверена, видел то же, что и мой муж.
— Да, но вы не представили этого человека. Вы даже не назвали мне его имя и не сообщили, как с ним связаться.
— Да.
Они уставились друг на друга с такой враждебностью, что, казалось, даже воздух в этом обшитом деревом зале вдруг стал холоднее.
Наконец Уорд прервал тяжелое молчание.
— Черт! — проворчал он. — Какое это имеет значение?
— Что вы имеете в виду? — сверкнула она глазами.
— Только то, что мне, в общем, все равно, как там обстоит дело. Существует ли корабль где-то, кроме воображения вашего мужа, или нет, для меня не так и важно. Вы говорите, этот ваш безымянный штурман тоже его видел?
— Думаю, да.
— Ладно. Но я бы хотел повидать его перед тем, как он станет штурманом в нашей экспедиции. Где я могу с ним встретиться?
— В Пунта-Аренас. И то если он согласится.
— Где он сейчас?
— Где-то в Южной Америке.
По тому, как она отвернулась, и по выражению ее лица было ясно, что она не намерена больше отвечать на вопросы. Уорд немного помолчал, потом слегка пожал плечами.
— Ладно, как вам будет угодно. Но вы поймите, девушка, это мои
Далее он заговорил едва ли не раздраженно:
— Если мы найдем корабль — прекрасно, но я не сильно расстроюсь, если мы его никогда не увидим. Как я уже говорил, я получил кое-какие деньги и теперь хочу с их помощью сделать то, что всегда хотел сделать. Корабль только предлог.
Неожиданно его лицо озарилось улыбкой.
— Хорошо, если он там есть, но для меня важен сам поиск.
Его поведение, его манера держаться, то, как он на нас смотрел, все это было настоящим спектаклем. Он играл свою роль, а мы были его зрителями.
— Сам поиск, — повторил он и улыбнулся своей обаятельной улыбкой, протягивая левую ладонь. — Буду думать об этом всю обратную дорогу в Глазго, миссис Сандерби. О вас тоже. Дайте мне знать, когда уладите вопрос с кораблем и ценой, и я поговорю с юристами, которыми я уже обзавелся, и с бухгалтерами, пусть проверят расчеты.
И он покинул нас. Выходя из салона, он держал на лице широкую улыбку, так актер удаляется за кулисы в конце отыгранной сцены.
Реакция Айрис Сандерби была подобна моей.
— Господи! — выдохнула она и, раздраженно мотнув головой, слушала его шаги, пока он поднимался на палубу. — Еще чуть-чуть, и я бы…
Она замолчала, криво усмехнувшись, потом схватила портфель и принялась запихивать в него свои бумаги.
— Вы думаете, этот его акцент настоящий?
Обернувшись, она взглянула на меня.
— Да?
Я пожал плечами.
— А это имеет значение?
— Да, имеет, — сказала она чуть ли не в отчаянии. — Этот человек слишком себе на уме, слишком притворный. Если я тут не могла терпеть его представление, то как, черт возьми, я это вынесу на тесном корабле?! Месяц за месяцем, вы же понимаете, если мы застрянем во льдах, возможно, на всю зиму. Dios mio! [27]
Она стояла, глядя на свое отражение в зеркале буфета. В эту минуту воцарилась мертвая тишина.
27
Боже мой! (исп.)
— Проблема в том, — продолжила она, медленно выговаривая слова, — что этот человек — почти последняя моя надежда.
Щелкнув замком, она заперла свой портфель и направилась к двери.
— Я обивала пороги крупных компаний, пока мне не осточертели люди, старающиеся не сказать мне прямо, что мой муж был чокнутым. И эти бесконечные письма…
Она помотала головой.
— Если бы не адмирал…
Обернувшись, она снова взглянула на меня, протягивая пухлый портфель.
— Все эти мои заметки и справки, — сказала она сердито, — ему это ничего не нужно. Эго величиной с гору. И этот его шотландский акцент… Адмирал сразу это понял.