Исчезнувший фрегат
Шрифт:
Он замолк с задумчивым видом.
— Некоторые женщины любят играть с огнем. Так что, если она нимфоманка, а вы не забывайте, что между ними в некотором смысле родственная связь, если эта ее энергичность простирается и в область секса…
Приподняв бровь, он не стал развивать мысль дальше. Он намекал на ее неодолимое влечение к Карлосу и на то, что она получает кайф от мысли о его возможном аресте полицией по подозрению в ее убийстве.
— Вы думаете, он собирался ее убить?
Уорд пожал плечами.
— Скорее соблазнить.
— И она летела в Лиму?
— Да, это по пути в Пунта-Аренас.
— Но она ведь могла долететь до Буэнос-Айреса, и оттуда дальше. Так было бы быстрее.
— Да, быстрее. Но я предполагаю, что она отправилась в Лиму, чтобы поговорить с дядей мальчишки.
— Зачем?
— Возможно, там соблазнение с обеих сторон.
Он сказал это, медленно произнося слова, и в его глазах промелькнула веселая усмешка.
— Может, он выболтает что-нибудь такое, что ей нужно знать. Лежа в постели после любовной связи, люди говорят вещи, которые в другое время не сказали бы, я прав?
Вспыхнувшее от его слов в моем сознании эротическое чувство напомнило мне о проскочившей между нами в тот день на «Катти Сарк» искре, когда она шла мне навстречу и наши взгляды встретились.
— Я в это не верю, — пробормотал я. — Она не производит впечатления подобного человека…
— Нет? Я часто думаю о том, — задумчиво проговорил он, — почему женщины всегда западают на самых плохих мужиков. Дело не в размере их органа. По крайней мере, мой опыт говорит об обратном. Я этим наделен довольно щедро…
— Молодец, парень!
Спереди нас поднялся мужчина и склонил над нами грубое морщинистое лицо.
— Но тут этим не размахивай — напугаешь стюардесс.
Он подмигнул нам и, кивнув, вышел в проход и неспешно двинулся в направлении туалетов.
— Чертовы австралийцы! — проворчал Уорд.
Потом он что-то сказал о женщинах, норовящих переделывать мужчин в соответствии со своими желаниями.
— Это объясняется стремлением, лежащим одновременно и в нравственной плоскости, и в эмоциональной, связанным не столько с сексуальной стороной, сколько с желанием проявлять власть, женскую власть над мужчиной.
Вспоминая ее целеустремленность и энергичность в поисках средств для экспедиции, я подумал, что такая мотивация намного более вероятна. Но когда я сказал ему это, он рассмеялся и замотал головой.
— Не будьте таким легковерным. Нет, я согласен с вами, что она одержима идеей поисков этого судна, но я все же уверен, что есть нечто большее, чем необходимость доказать, что ее муж был прав. Это потому что вы такой, какой есть, — продолжил он, — вы предполагаете в других такую же прямоту и благоразумие. Что вы знаете о женщинах?
И когда я принялся возражать, он сказал:
— Итальянских женщинах. У этих девушек гены скрещены с генами проститутки. Да, проститутки, — повторил он, когда я спросил, о чем он, черт возьми, говорит.
Немного помолчав, он сказал:
— Ладно, посмотрим, что у Айрис Сандерби сложится с Марио, этим ангелом. Или она его съест, или он ее, и если бы мне пришлось на кого-то поставить, то, имея в виду его репутацию…
Он пожал плечами.
— Поэтому я так тороплюсь поскорее попасть в Лиму. Я хочу захватить ее в отеле, прежде чем это сделает он. Кстати, Айрис Сандерби до того, как она вышла замуж, носила имя Айрис Коннор-Гомес. Гомес.
Второй раз он повторил фамилию медленно, словно смакуя.
— Как и Ангел. Нужно выяснить, является ли Хуан Коннор-Гомес и его отцом тоже. Его мать почти наверняка Розали Габриэлли. Она была певичкой в кабаре «Голубой Дунай» в Буэнос-Айресе.
Потом он замолчал и, откинувшись в кресле, допивал свой бренди. Я попытался выудить из него еще какие-нибудь подробности, но он покачал головой.
— Розали Габриэлли родом из Катании, что на Сицилии, но росла в Неаполе. Она туда вернулась, когда Хуан ее бросил. Это почти все, что я знаю.
Он склонился к своему портфелю и вытащил из него книжку в мягкой обложке с названием Muerto O Vivo? [47] , напечатанным жирными красными буквами на белом фоне.
47
Живые или мертвые (исп.).
— На испанском? — спросил я.
Уорд утвердительно кивнул.
— Написал журналист.
Он раскрыл на заложенном закладкой месте.
— Книга о Desaparecidos, исчезнувших аргентинцах. До сих пор еще не найдены около десяти тысяч человек. Вы не говорите по-испански, так ведь?
— Да.
— Жаль. Если бы вы прочли это… Я мог бы приобрести на английском. Книжка пользовалась большим успехом в Штатах, когда в первый раз вышла там сразу же после Фолклендской войны под названием «Живые или мертвые?». Но я решил освежить свой испанский.
Уорд снова залез в портфель и вынул маленький карманный словарь.
— Некоторые слова приходится смотреть.
— На скольких языках вы говорите?
Он пожал плечами.
— С полдюжины, наверное. Мне нравится звучание слов, знаете ли, поэтому языки мне даются довольно легко. Но знание испанского у меня очень поверхностное. Я ни на одном языке не говорю бегло, даже на родном. Лишь бы объясниться с деловыми партнерами, и ладно. Этот человек…
Уорд перевел взгляд на обложку и ткнул пальцем в имя автора.