Исчезнувший фрегат
Шрифт:
— Гардеробная — первая дверь направо. Вам бы не помешало отоспаться, судя по вашему виду, — продолжал он, направляясь к подъезду, — так что, пока вы будете освежаться, я позвоню в гостиницу в Кахамарке, владелец, мой знакомый, позаботится о вас как следует.
Уорд его поблагодарил, но заверил, что в этом нет никакой нужды.
— Как только я поговорю с Айрис Сандерби, мы уедем.
Он вдруг остановился.
— Чуть не забыл. У меня для вас небольшой презент.
Вернувшись к машине, он залез в заднюю дверь и вытащил оттуда взрыватель.
— Вот, возьмите, это ваше, — сказал он, протягивая его Гомесу.
На мгновенье, как
— Нет, не мое, — сказал он, пристально глядя на Уорда.
— Нет-нет, конечно не ваше. Это подарок, я же сказал.
Воцарилось долгое неловкое молчание. Наконец Уорд сказал так тихо, что я едва его расслышал:
— Полагаю, теперь мы понимаем друг друга.
Он негромко хохотнул.
— Назовем это сувениром, хорошо?
Всунув взрыватель в руки Гомесу, он прошел мимо него, направляясь к открытым дверям посередине белой галереи, протянувшейся во всю длину фасада здания.
Сказав что-то индейцу, Гомес поспешил следом за Уордом. Вскоре они оба исчезли в доме. Оставшись один на солнцепеке, я вдруг почувствовал слабость в ногах. Боже, как же я устал!
Лошадь увели назад в конюшню, а я пошел к углу дома, где в пятнистой тени какого-то похожего на вишню дерева рядом с огороженной камнями клумбой экзотических цветов стояли садовые кресла с подушками, яркие на лужайке пожелтевшей от зноя грубо скошенной травы. У одного из них я перевел спинку в наклонное положение и, улегшись, закрыл глаза.
Незаметно для себя я уснул, и мне приснилось, что меня целует девушка. Прикосновения ее языка были легки, как бабочка, она ласкала меня рукой, и я внезапно проснулся совершенно возбужденным. На стуле рядом со мной сидела женщина. Против солнца ее лицо было в тени, вокруг него блестели черные волосы.
Я сел, и она убрала свою руку.
Это была Айрис Сандерби. Теперь, когда мои глаза были в тени ветки, я видел ее лицо. Рот ее был приоткрыт, она часто дышала, будто только что бежала. Ее казавшаяся голой под тонким покровом шелка грудь поднималась и опускалась. Однако меня поразили ее глаза. Широко распахнутые, с расширенными зрачками, они смотрели очень сосредоточенно, на ее лице застыло выражение предельно напряженного ожидания. Но этот взгляд был направлен не на меня. Сидя неподвижно, она смотрела мимо, будто ожидая чьего-то появления из дома.
— В чем дело?
Но она, похоже, меня не услышала. Я повторил свой вопрос, на этот раз громче. Она опять не ответила, не изменилось и выражение ее лица. Она будто была погружена в некий транс, ее смуглая кожа приобрела мертвенно-бледный оттенок, ноздри ее правильного носа слегка раздулись, даже линия подбородка казалась не такой решительной, как обычно.
— С вами все в порядке? — спросил я.
— Да, — сказала она с долгим выдохом, продолжая неотрывно глядеть на дом.
Услышав голоса, я обернулся. Сбоку дома были открыты окна, и в полумраке помещения я разглядел две стоящие там фигуры. Уорд что-то говорил о самолете большой дальности полета, ответы Гомеса было слышно лучше.
— Это невозможно. Пока невозможно.
Они подошли ближе к окну.
— Это совсем не то же самое. Я больше не служу в Fuerza 'A'erea [93] . Почему бы вашим людям…
Теперь
— У нас нет ничего, на чем можно проделать путь туда и обратно.
— «Геркулес» [94] . У вас на базе в Маунт-Плезант на Мальвинах есть «Геркулес».
93
Воздушные силы (исп.).
94
Локхид C-130 «Геркулес» — военно-транспортный самолет средней и большой дальности.
На замечание Уорда, что «Геркулес» не обладает нужной дальностью полета, Гомес резко возразил:
— А я полагаю, что обладает. Он регулярно совершает рейсы в Южную Георгию и назад, сбрасывая там почту вашему гарнизону. Это тысяча восемьсот миль полета. Это не намного меньше, чем от Мальвинских островов до того района в море Уэдделла, где этот корабль заперт во льду. Так что в этом нет проблемы. Этот ваш транспортный самолет обладает дальностью полета в три тысячи шестьсот морских миль. Это если с минимальной загрузкой.
— Чтобы организовать поиски там, на краю света, нужен запас побольше. Климат там не совсем как в Средиземноморье.
— Почему бы тогда не дозаправиться в воздухе? Я бы так поступил.
— Конечно.
Уорд замолчал, и мне показалось, что он покачал головой.
— Нет, сделаем так, как я говорю.
Он обернулся к окну и от удивления открыл рот.
— Вы же говорили, что она отдыхает в своей комнате.
— Qu'e? [95]
95
Что? (исп.)
Гомес глянул через плечо прямо на нас, и теперь его было хорошо видно. Затем он, протиснувшись мимо Уорда, ушел, и в эту секунду Айрис Сандерби схватила меня за плечо и закричала, падая на землю, увлекая меня за собой. Я повалился на нее сверху, упершись ладонью в ее грудь, едва не уткнувшись ей в лицо своим. Ее по-прежнему оцепенелый, почти стеклянный взгляд начал фокусироваться, но не на мне, а на Гомесе, и все это время она непрерывно орала.
Потом неожиданно она перестала кричать, и на ее лице возникло такое выражение… Как-то иначе, чем неприкрытой похотью, я его описать не могу. Она словно совершенно обезумела от страстного возбуждения, впав в сексуальное исступление. Ее губы растянула похожая на оскал улыбка, а на лице застыло довольное выражение, как у ребенка, дорвавшегося до клубники со сливками, и причиной этого был Гомес.
На моем плече стальной хваткой сомкнулись чьи-то пальцы, и я был отброшен с нее в сторону. Склонившись над ней, Уорд закричал полным ярости голосом:
— Тупая безмозглая сука!
Он дважды ударил ее ладонью по лицу.
— Вставайте! Возьмите себя в руки, Христа ради!
Лежа на траве, я смотрел снизу, как подошел Гомес, и Уорд, обернувшись, накинулся на него:
— Что это, мать вашу?! Чем вы ее накачали? Кокаином, надо полагать?
Он протянул к нему свой протез, и стальные пальцы ухватили Гомеса за руку.