Исчезнувший оазис

Сассман Пол

— Вот и все, — произнес он.

Секунду-другую она сидела без движения, скорчившись в грязи. Эхо пальбы постепенно смолкало, сквозь него прорезались другие звуки: скулеж раненых свиней и стук открываемых ставень (будто кто толкнул полосу из костяшек домино) — люди выглядывали из окон. Фрея выпрямилась и взглянула поверх соломенных тюков: на залитом светом краю стойла лежали четыре трупа.

— Боже мой, — прошептала она, дрожа всем телом. — Твою мать!

Теперь уже и на улице закричали, а где-то вдалеке взвыла сирена. Флин выждал несколько секунд — вдруг появятся еще бандиты, — после чего сунул пистолет за спину, под рубашку, и поднял Фрею на ноги.

— Как у тебя это получилось? — спросила она

сиплым от потрясения голосом. — Столько народу… Как ты их…

— Потом объясню, — оборвал Флин. — Все, пора сматываться. Пошли.

Он помог ей пройти в другой конец стойла и перебраться через стену из шлакоблоков. Им что-то кричали сверху, вой сирены звучал громче. Они шли и шли — мимо очередной свалки, потом вниз по узкой улице. Оба не могли слова выговорить после пережитого. Через полсотни метров топот бегущих ног за углом вынудил их забиться в какой-то смрадный проем и притаиться в тенях. Мимо пробежала ватага подростков, которым не терпелось разведать, что произошло. Когда они, взволнованно галдя, скрылись из виду, Флин и Фрея поспешили дальше. Улица шла под уклон, петляла и расширялась. Они обошли магазин с освещенными витринами, фруктовый киоск, увитый гирляндой лампочек, затем кафе. Все чаще попадались прохожие, все суетливее и ярче становился район. У подножия улица словно ожила. По взглядам встречных людей беглецы понимали, что из-за окровавленной рубашки и корки грязи на одежде их уже связывают с беспорядками, а потому ускорили шаги. На них глазели, будто они шли голышом, показывали пальцем и дважды попытались задержать. Оба раза Флин отбивался и тащил Фрею сквозь толпу, но потом улица оборвалась крутым склоном, за которым лежал пустырь. Там стояло несколько машин, шеренга мусорных баков, дальше тянулись рельсы, а вдали, будто ревущий поток, отсекающий этот угол Каира от прочих районов города, виднелась шумная трехполосная магистраль, по которой в обе стороны проносились машины. Флин и Фрея бросились туда, перелезли через ограду и отчаянно замахали руками встречному такси.

Поначалу водитель не хотел их сажать. Машину-де только что вычистили, поменяли обшивку в салоне — не хватало все снова испачкать. Флин вытащил бумажник, отсчитал толстую стопку банкнот, и таксист сменил гнев на милость. Флин сел рядом с ним, впереди; Фрея, на которой к тому времени лица не было, устало забралась назад.

— Вам куда? — спросил таксист.

— Все равно, — ответил Флин, — лишь бы подальше. Просто скорей поезжайте.

Водитель еще раз покосился на окровавленную рубашку археолога, пожал плечами и, включив счетчик, съехал с обочины в общий поток.

Флин обернулся и посмотрел на Фрею. На миг их глаза встретились. Броди прижал кране пригоршню взятых у таксиста салфеток, после чего провалился в кресло, обтянутое дешевой синтетикой. В эту секунду Фрея наклонилась к самому его уху.

— Хочу сказать спасибо за мое спасение… — Ее голос звучал глухо, подавленно.

Флин хмыкнул и забормотал что-то насчет взаимной благодарности.

— А еще я хочу, чтобы ты перестал вешать мне лапшу на уши, — неожиданно процедила она, выхватила у него из-под рубашки пистолет и приставила дулом к боку. — Хочу услышать, кто ты такой, что происходит и во что, черт подери, ты втянул мою сестру. А если будешь молчать, то шоферу придется отстирывать куда больше дерьма со своей новой обивки. Так что рассказывай.

Близнецов звонок Гиргиса не обрадовал, ой как не обрадовал. В матче только-только объявили дополнительное время после того, как Мухаммед Абутрика забил чудо-гол за две минуты до конца игры, сравняв счет 2:2. Оставались еще три гола, в том числе и великолепный удар головой Усамы Хосни, да только приходилось все бросать и срочно ехать в Маншият-Насир. Скажи им об этом кто другой — сразу отправился

бы куда подальше, но Гиргис все еще мог ими командовать. Так что, как ни отвратительно было останавливать показ (а они ненавидели, когда их прерывали вовремя футбола), пришлось собираться. Близнецы, ворча, убрали плейер и накрыли мать одеялом. Проверив, что еды и питья ей на утро хватит, они оставили деньги на кухонном шкафчике и вышли за дверь.

— Вот козел, — буркнул один другому, сбегая по ступенькам.

— Еще какой, — поддакнул тот.

— Дадим ему пару месяцев, а потом…

— Потом будем сами себе господа.

— И никаких начальников.

— Только ты да я.

— И мама.

— Куда же без мамы?

— Вот это жизнь.

— Не говори.

Они вышли из подъезда и отправились вдоль по улице рука об руку, обсуждая торли, кафетерии и Мухаммеда Абутрику, а также где найти среди ночи рулон полиэтилена и пневматический молоток, чтобы расправиться с беглецами, как приказал Гиргис.

— Фрея, не знаю, что ты подумала…

— Сейчас расскажу, — оборвала она, наклонилась к его уху и понизила голос так, чтобы не слышал водитель. — Я думаю, для египтолога ты чертовски лихо палишь из пистолета. Или у вас в Кембридже и стрельбой занимаются? Помимо бокса?

— Фрея, умоляю…

Он попытался обернуться, но она только сильнее ткнула его пистолетом под ребра.

— У меня мало знакомых египтологов, но готова поспорить, что второго такого среди них не найти, профессор Броди. Я благодарна за все, что ты для меня сделал, но мне нужно знать, кто ты такой и что здесь происходит. Немедленно.

Флин попробовал заглянуть ей в глаза, но потом словно сдался, кивнул и с усталым видом выпрямился на сиденье.

— Хорошо, хорошо. Только ствол опусти.

Фрея положила пистолет рядом, но из руки не выпустила.

— Отвечай.

Флин, однако же, молча смотрел в окно. Мрак Маншият-Насира мало-помалу остался позади, только у подножия залитой светом горы Мукаттам еще залегала тень, словно клин, подпирающий стену. Шофер закурил и сунул в автомагнитолу кассету. Зазвучало что-то заунывное — женский голос и нестройные скрипичные трели. Слева пронесся мотоцикл, у которого поперек заднего сиденья висел баран. Мотоциклист не то скучающе, не то отрешенно смотрел перед собой. Прошла почти минута; Фрея уже приготовилась напомнить Флину, что хочет услышать ответ, как вдруг он протянул руку к приборной доске и взял у водителя сотовый с просьбой им воспользоваться. Последовали переговоры: жена таксиста, как оказалось, заболела, они просрочили с квартирной платой, а звонки стоили дорого. В конце концов Флину пришлось расстаться с кругленькой суммой. Он набрал номер и собирался нажать кнопку вызова, но почему-то отвел палец.

— Кто знал, что ты ко мне собралась? — спросил он, глядя на телефон.

— Что?

— В Американский университет. Сегодня днем. Кто знал, что ты отправишься меня разыскивать?

— Сейчас я задаю вопросы!

— Ну же, Фрея!

Она пожала плечами:

— Никто. Ладно, Молли Кирнан знала. Я послала ей сообщение на автоответчик. Господи, неужели она тоже в этом замешана!

— В этом — нет, — ответил он. — Мы с ней просто старые знакомые.

— Тогда о чем речь?

Он опять промолчал, потом отменил вызов и стер номер, по которому собирался звонить, а вместо него вбил текстовое сообщение. Фрея вытянулась вперед — подсмотреть, что он пишет, но на дисплее все сплошь было по-арабски. Флин закончил печатать, отправил сообщение, потом пробормотал шоферу «спасибо» и вернул трубку на место.

— Я жду, — напомнила Фрея.

— Потерпи. Это долгая история… Нет, не могу. Не здесь. Сначала надо куда-нибудь добраться. Я все объясню, обещаю, но здесь не место. Прошу, поверь мне хотя бы в этом.