Исчезнувший оазис
Шрифт:
Фрея обхватила себя руками и стала гадать, насколько сильна будет боль, почувствует ли она ее или сразу впадет в шок, из которого можно не выйти.
— Сможешь дотащить меня до больницы? — спросила она вслух. — Есть тут какая поблизости?
— Ради Бога, Фрея, — сдавленно прошептал Флин — бледный как мел, весь в испарине. Как ни странно, он, казалось, разволновался еще больше ее.
Грузовик на холме ухитрился-таки обогнуть угол и теперь неторопливо спускался в их сторону, визжа и скрежеща тормозами. В кузове у него, как Фрее показалось издали, сотрясалась не то щебенка, не то песок — трудно было угадать наверняка из-за тусклого, нездорового света мигающих уличных фонарей. Она следила за грузовиком, как вдруг из глубины комнаты раздался победный вопль, заставив невольно обернуться. Один охранник размахивал веером карт перед физиономиями подельников и потирал пальцами в знак того, что те должны ему выигрыш. Они нехотя отдали ему деньги и собирались начать новый кон, когда снаружи раздались три автомобильных гудка. Время вышло. На Фрею грубой пощечиной обрушилась реальность происходящего. Ее затрясло, замутило. Она повернулась к Флину, борясь с тошнотой.
— Наложишь мне жгут на руку, — прошептала она срывающимся голосом. Ее глаза потускнели от страха. — Когда они отре… когда они это сделают. Вот здесь пережмешь, иначе я не доживу до больницы.
— С тобой ничего не сделают, — сказал Флин. — Даю слово. Держись за мной. Я…
— Что? Есть другие идеи?
Идей у него, как видно, не было.
— Просто держись за мной, — бессильно повторил он.
Фрея взяла его за руку, стиснула ладонь в пальцах.
Несколько секунд они держались друг за друга. Потом Фрея протянула руку и расстегнула на нем ремень, вытащила из петель джинсов и передала владельцу.
— Жгут, — тихо повторила она. — Чем скорее, тем лучше. Обещай, умоляю.
Он с заминкой кивнул и взял у нее ремень, потом провел ладонью по щеке.
— Ладно, только держись за мной.
Охранники спрятали карты и теперь смотрели вниз с лестницы, в глубине которой эхом отдавались звуки шагов. Один громила с ухмылкой глянул на Фрею и изобразил рубящий жест поперек запястья, рыча, как гранулятор. Она вздрогнула и отвернулась. Внизу по-прежнему дребезжал грузовик. Он полз по холму всего в сорока с чем-то метрах, приближаясь с черепашьей скоростью. Крикнуть или не стоит? Завизжать на всю стройку? Все равно терять уже нечего. Фрея открыла рот, но голос отчего-то не слушался. Только и оставалось, что следить за грузовиком. Вот он проехал под фонарем, и его кузов вдруг стал отчетливо виден. В нем, как оказалось, был не песок или щебень, а старое тряпье — обрезки ковров, поролона, комья ваты и прочая мягкая рухлядь — пружинистая, толстая, мягкая…
— Флин, — шепнула Фрея. Ее плечи напряглись, по спине будто пробежал ток. — Флин!
— А?
Он подошел к ней. Фрея кивнула на грузовик — тот громыхал всего в двадцати метрах от здания.
— Видел фильм «Бутч Кэссиди и Сандэнс Кид»? Помнишь сцену, где они…
— Прыгают со скалы? — закончил за нее Флин. — Нет, я вряд ли смогу. Слишком высоко.
— Все будет хорошо, — сказала она, стараясь не выдать сомнений.
— Тут лететь этажей десять!
— Я не дам себе руку отрезать, — твердо сказала Фрея.
Шаги звучали все ближе и ближе. Флин перевел взгляд с нее на грузовик и обратно.
— Ладно, — произнес он и поморщился, словно ему предложили выпить жуткую гадость. Потом Флин спрятал фотографии под рубашку, застегнул ее на все пуговицы и заправил в джинсы. Один охранник не спеша направился к гранулятору, двое других выглядывали с лестницы. На пленников никто не смотрел.
— На счет «три», — шепнула Фрея. Нос грузовика уже был под ними. — Раз, два…
— Кстати, а в фильме-то они выжили?
Фрея кивнула.
— Да, правда, обоих потом застрелили. Три!
Они сцепились ладонями и шагнули в пустоту.
На какой-то миг все вокруг смазалось, как акварель, унеслось вдаль калейдоскопом стен, крыш и балконов, а потом резко снова пришло в фокус — они приземлились в кузов грузовика. Тряпичная гора просела под их весом, смягчая падение. Фрею отшвырнуло вбок, на откидной борт, впечатало в сырой кусок поролона, выкрутило шею, но в целом не покалечило. Флину повезло меньше: он отскочил от свернутого рулоном ковра и вылетел за борт, кувыркаясь, как пьяный гимнаст; затем разметал штабель стоявших рядом пластиковых бочек, а оттуда рикошетом угодил лицом в кучу хлама, где что-то острое распороло ему руку.
Несколько секунд они просто приходили в себя. Вскоре сверху раздались окрики. Пошатываясь, борясь с головокружением, Фрея приподнялась над бортом движущегося грузовика и скатилась на землю. Флин кое-как поднялся. Его левый рукав взмок от крови, колени подгибались. Он, однако же, нашел силы увести Фрею в узкий проход на другой стороне улицы. Воплям сверху уже вторили выкрики из подворотни — видимо, там кто-то дежурил, «прикрывал тылы». Беглецы протиснулись в черное жерло проулка и пошли ощупью сквозь тьму, давясь кислым смрадом гниющего мусора, хрустя подошвами по кучам отбросов.
— Тут крысы! — взвизгнула Фрея, почувствовав под ногами возню.
— Ничего страшного! — крикнул Флин. — Вперед!
Так они и брели сквозь темноту, движимые скорее инстинктом, чем зрением, — мутный свет улицы совершенно не разгонял окружавший их мрак. Флин оступился и встал, плюясь от омерзения; Фрея провалилась ногой во что-то, до ужаса похожее на собачий труп, но тут же пошла дальше. Мгла вокруг сгущалась, вонь становилась все невыносимее… Наконец метров через тридцать проулок свернул налево и пошел под уклон. Впереди узкой полоской забрезжил свет, а из-за угла донеслись звуки погони: крики, ругань и выстрелы. Беглецы со всей скоростью зашагали вперед, оступаясь на старых жестянках и ведрах из-под краски, которыми заканчивалась мусорная насыпь. Выход становился все ближе. Наконец коридор оборвался, и Флин с Фреей очутились на краю обрыва в три метра высотой. Вокруг теснились убогие лачуги, а прожектор на шесте слева излучал яркий, ледяной свет. Откуда-то снизу вдруг донеслось похрюкивание, а с ним — залп навозных ароматов.
— Прыгай! — крикнул Флин.
— Тут же свинарник, чтоб его!
— Ради Бога, прыгай же!
Он подтолкнул Фрею в спину, и она плашмя рухнула вниз, почти по локоть уйдя в хлюпающее месиво из соломы и грязи. Сонное хрюканье сменилось тревожным визгом, вокруг заметались лоснящиеся черные туши. Фрея встала и огляделась. В ногу ей уткнулось скользкое рыло, и она наградила его звучным шлепком. Флин еще стоял наверху, прижавшись к стене у выхода в проулок и стиснув кулаки. Его рукав совсем пропитался кровью. Где-то совсем близко гремели жестянки — бандиты прорывались вперед, сопровождая погоню треском пальбы.
— Туда! — сдавленно крикнул Флин и кивнул на груду тюков с соломой в дальнем конце стойла. — Быстрее!
— А как же…
— Бегом!
Фрея быстро заковыляла к тюкам, перекатилась через них и успела скорчиться в щели в тот самый миг, когда из проулка ворвался первый преследователь. Он, видимо, сильно опередил остальных, потому что обернулся и начал их подзывать. Флин тут же бросился на него и серией ударов отправил головой в яму, где тот и приземлился с хлюпаньем и костным хрустом. Археолог соскочил в грязь, выхватил из вялой руки бандита пистолет, быстро обыскал карманы, достал запасную обойму и тоже отправился за тюки. Чуть только из проулка ввалилась остальная часть шайки Гиргиса, Флин пригнул Фрее голову. Бандиты остановились на краю стойла и заозирались, высматривая беглецов в свете прожектора, а когда никого не нашли, принялись палить во все стороны. Короб сарая сотрясался от грохота выстрелов, вокруг беглецов свистели и шлепали пули, врезаясь в грязь и солому; перепуганные свиньи метались по всему стойлу. Казалось, это тянулось вечность… Одной рукой Флин сжимал пистолет, другой привлек Фрею к себе. Выждав, когда огонь понемногу стих, он без колебаний пригнул девушке голову, встал на одно колено и устроил пальбу. Его палец ритмично спускал курок, вытянутая рука ходила туда-сюда, наводясь на цели. Флин опустошил одну обойму, заправил вторую и сделал еще несколько выстрелов. Затем он медленно опустил пистолет. Ответного огня не было. Археолог, тяжело дыша, оперся Фрее на плечо.