Исчезнувший остров. Зов белой крови
Шрифт:
– Эмили опять идёт на работу…
– Мы уже договорились, что скоро я её брошу. И останется только школа и дом. Так что, я побежала! Мисс Хендриксон, прошу, не давайте ей смотреть новости! А то опять закончится как в прошлый раз – скорой помощью…
– За это не переживай! Я уж за ней прослежу! И сколько можно повторять, зови меня просто Софи!
– Да-да, простите, мисс Хендриксон, всё время забываю, – сконфуженно улыбнулась девушка.
– Нет, она неисправима, – заявила женщина, закатив глаза.
Эмили вышла на улицу, неуверенно помахав напоследок всем рукой, но стоило ей закрыть за собой дверь, как плохое предчувствие вновь нахлынуло волной, только теперь с новой силой.
Это ветреное майское утро уже уходящей весны будто старалось помочь поскорее прогнать плохие мысли и было перенасыщено солнечными тёплыми лучами. Как же хотелось снять кофту и остаться в футболке! Но, к сожалению, для альбиноски это было непозволительной роскошью, поскольку даже в жаркую погоду ей приходилось носить одежду с длинными рукавами, ведь солнце беспощадно обжигало меловую кожу. Именно поэтому серый английский климат, не балующий солнцем, подходил Эмили как нельзя лучше. Даже сегодня, несмотря на редкую солнечную погоду, было далеко не жарко: сильнейший ветер чуть не сбивал с ног, то и дело заставляя переходить на бег.
Так что даже хорошо, что имение было небольшим, поскольку всё здесь было рядом с домом: сад, разваленный амбар, крохотная конюшня да небольшое невспаханное поле. И хотя краска на стенах дома давно облупилась, а забор, огораживающий ферму, обветшал, но всё было родным и любимым девушке, и она мечтала когда-нибудь накопить достаточно денег на ремонт фермы и ради бабушки привести здесь всё в порядок. К тому же, несмотря на унылую картину имения, всё-таки было здесь яркое пятно, которое неустанно радовало глаз: красивый цветущий сад прямо перед входом. «Пусть за душой ни гроша, зато сад хорош соседям на зависть!» – с гордостью говаривала бабушка, ковыряясь в своих насаждениях. И ведь действительно, такого сада не было ни у кого. Даже мисс Хендриксон завидовала, а Эмили старательно пыталась перенять искусство садоводства, но вечно всё только путала. Даже бабушка заметила, что «земля» явно не «конёк» внучки.
Кстати о коньках. В конюшне, в которую только что вбежала девушка и которая вся скрипела от ветряных порывов, жил Лайт – прекрасный иберийский конь гнедой масти с белым ромбиком на лбу. Это был последний подарок родителей, о котором она трепетно заботилась и любила всей душой, а в давние свободные вечера они обожали носиться во весь опор по холмистым просторам, соревнуясь с ветром в скорости.
– Привет, малыш! – первым делом воскликнула Эмили и бросилась к своему верному другу. – Прости меня, что так мало видимся! Обещаю, скоро всё изменится!
Лайт недовольно фыркал и внимательно смотрел ей в глаза, словно понимал каждое слово.
– Я не обманываю! – добавила девушка и ласково потрепала Лайта.
Порой её терзала совесть, но мнимая уверенность в правоте придавала ей сил. Она схватила велосипед и, не оглядываясь, отправилась в город. Эмили была твёрдо уверена, что скоро всё изменится!
И так оно и было.
Всё изменилось. Но совершенно не так, как рассчитывала девушка. Скорая помощь, врачи, похороны, кладбище… Всё как в самом кошмарном сне. Только проснуться не получается…
И вот сейчас Эмили стоит со своим верным конём напротив могилы бабушки на ветряном кургане. Полностью подавленная, она сжимает в руках прощальное письмо. Прохладный моросящий дождь неприятно покалывает лицо, а сильный ветер порывами разбрасывает белоснежные локоны. После похорон прошёл уже месяц, а девушка так и не смирилась с тем, что потеряла единственного родного человека на всем белом свете. И теперь на неё неподъёмной тяжестью давило чувство вины, сожаление об опущенном времени, которое она могла провести с бабушкой… Но не провела. Эмили так гналась за лекарствами, что не замечала главного – времени. Удивительно, умер лишь один-единственный человек, а мир так опустел… Всё это время она пыталась найти хоть малейшую зацепку смысла её пустой жизни и не находила. «Разве твоя жизнь имеет значение, когда ты не имеешь значения ни для кого?» – эта мысль наравне с чувством вины занимала главенствующее место в голове несчастной девочки. Пустота в душе, которая росла на протяжении всей жизни, превратилась в настоящую пропасть, и теперь она просто не представляла чем её возможно заполнить.
В очередной раз Эмили прочитывает послание любимой бабушки:
«Милая, не вешай нос! Прошу тебя, перестань тратить время на пустые занятия. Я не сержусь на тебя из-за твоей работы, только научись жить. И ничего не бойся, моя маленькая трусишка. Не бойся дать сдачи обидчикам! Не бойся отсекать ненужное и искать главное. Не бойся отпустить прошлое и смотреть только вперёд. Не бойся любить, и ты будешь любима. Но самое главное – не бойся искать себя. И только тогда ты найдёшь. Найдёшь самое главное, смысл, суть всего. И всегда помни, что ты имеешь право на счастье, и нет абсолютно ничего плохого в том, чтобы быть не такой, как все. Ведь быть особенной – замечательно! Я тебя очень люблю, Эми, знаю, и ты меня, моя малышка, но ты должна собраться с силами, найти смысл во что бы то ни стало, жить дальше и быть счастливой!»
Ещё одна слеза оставила мокрый след на куртке.
– Найти смысл… – тихо повторила Эмили, вздыхая. – Но где же мне его искать…
Неожиданно подул холодный ветер, и она прижалась к коню, плотнее укутавшись в куртку. И вдруг девушка вспомнила, что именно в этой куртке она затерялась тогда в лесу. Воспоминания о той приятной, хоть и окутанной грёзами, ночи заставили её улыбнуться. Дождь начал усиливаться, и она решила убрать письмо в карман, чтобы оно не промокло. С удивлением девочка обнаружила, что в кармане лежит что-то ещё… В растерянности она достала тускло светящийся лепесток. Её сердце готово было выпрыгнуть из груди! Это же лепесток с того самого необычного цветка, и его прожилки до сих пор светятся! Она только сейчас вспомнила, как положила его в карман.
– Значит, это был не сон, и я не сумасшедшая! – ликовала девушка, на радостях поцеловав Лайта и крепко обняв его могучую шею. – Лайт! Та арка! Она существует! Не знаю, каким образом она смогла исчезнуть утром, но она точно была! Просто невероятно! В это просто невозможно поверить… Но вдруг это какое-то волшебство, и арка мистическим образом появляется только ночью, а сейчас… около шести вечера. Совсем скоро стемнеет, Лайт!
Эмили почувствовала такое воодушевление, такой прилив сил, что еле сдерживала свои эмоции. Коню тоже передался радостный порыв – он заржал, игриво вскидывая голову и бойко стуча копытами.
– Бабушка, кажется, я нашла смысл! – дрожащим от переполнения эмоций голосом воскликнула девушка. – Спасибо тебе за всё, теперь всё будет хорошо!
Эмили погладила надгробную плиту, поцеловав на прощание мокрый холодный камень, и быстро оседлала своего верного жеребца. Лайт весело заржал, и они понеслись прямо по дороге на ферму. Так приятно было скакать карьером, несясь быстрее ветра, и никакой дождь не мог помешать её настрою! Теперь-то она точно знала, что надо делать: собрать самое необходимое в рюкзак и отправиться прямо на то место, где была арка. И будь что будет.