Исчезнувший

Нибел Флетчер

И тогда Фрейтаг принял решение. Он представит самому президенту пачку расшифрованных депеш и попросит инструкций, что с ними делать дальше. Когда он позвонил вчера в Белый дом, Роудбуш назначил ему встречу на десять утра и приказал пока ни с кем не говорить на эту тему.

Лимузин въехал через восточные служебные ворота, подкатил к заднему входу в Белый дом и остановился под балконом. Едва Фрейтаг вышел из машины, два секретных агента охраны подошли к нему с двух сторон и проводили через розарий до длинной галереи.

Президент Роудбуш вышел из своего кабинета, поежился от утреннего холодка и протянул Фрейтагу руку. Через несколько секунд оба уже сидели в кабинете Роудбуша.

— Я должен поздравить вас с расшифровкой китайского кода, — сказал президент.

Фрейтаг обратил внимание, что Роудбуш, который обычно начинал с разговоров о всяких посторонних пустяках, сегодня перешел прямо к делу.

— Благодарю, — сказал он. — Это удалось главным образом благодаря серии радиограмм с Тристана-да-Кунья и ответов на них. Учитывая их поразительное содержание, господин президент, я решил обойти обычные каналы и представить документы прямо вам.

— Я рад, что вы так поступили.

Фрейтаг отпер свой чемоданчик и положил на стол президента папку в манильском переплете с расшифрованными депешами. Роудбуш начал их читать одну за другой. Он не был удивлен. Скорее, как показалось Фрейтагу, он лишь просматривал уже знакомый материал. Он был серьезен и сосредоточен, и только один раз улыбка промелькнула на его лице. Закончив, президент аккуратно подровнял листы и спрятал их в папку.

— Что еще интересного дала расшифровка кода? — спросил он.

— К вечеру начнем получать отпечатанный текст с компьютера, — ответил Фрейтаг. — Сейчас мои люди заново программируют его. Скоро мы будем в курсе всех последних новостей.

— Как вы обычно расшифровываете код? — спросил Роудбуш. — С чего начинаете?

— Видите ли, сэр, наши специалисты по шифрам просто взломщики. Они взламывают код и проникают в него. По правилам все расшифрованные материалы мы передали бы сегодня Артуру Ингрему, как главе наших разведок. После предварительной оценки и сортировки в ЦРУ копии этих телеграмм были бы розданы различным разведуправлениям в зависимости от их специфики — Пентагону, Атомной комиссии и так далее.

Немного подумав, президент сказал:

— В данном случае, Джерри, я прошу все тристанские депеши, равно как и все китайские материалы, хранить у себя в УНБ, пока не получите новых инструкций.

— Насколько я понимаю, — сказал Фрейтаг, — я не должен обсуждать этот вопрос с мистером Ингремом.

— И ни с кем другим до поры, — подтвердил Роудбуш. Он помедлил мгновение, наблюдая за Фрейтагом, — Джерри, я думаю, вы понимаете, что обмен посланиями с Тристаном связан с событием необычайной важности.

Фрейтаг кивнул.

— Конечно, я догадался, хотя и не представляю, о чем, собственно, идет речь.

— Обстоятельства

складываются так, — сказал Роудбуш, — что некоторое время придется соблюдать абсолютную секретность. Поэтому я прошу вас на этот срок не прибегать к обычной процедуре.

— Понятно, — сказал Фрейтаг. — Все недавно расшифрованные сообщения будут храниться как сверхсекретные в УНБ до получения новых инструкций от… скажем, от «Башни».

Роудбуш улыбнулся.

— Джерри, вы не могли бы мне объяснить механизм дешифровки? Признаюсь, я имею об этом самое смутное представление.

Фрейтаг попытался его просветить. Президент слушал, откинувшись в кресле. Фрейтаг заметил его неподдельный интерес и углубился в такие подробности, что не каждый мог бы в них разобраться. Он трещал без перерыва минут десять.

Внезапно в кабинет без стука вошла Грейс Лаллей, приблизилась к президенту и что-то спросила шепотом.

— Нет, мы будем говорить по-китайски, — громко ответил Роудбуш. — Не прерывайте связь. Объясните, что через несколько минут у нас будет переводчик. Пришлите Неда прямо сюда.

Мисс Лаллей торопливо вышла.

— Премьер Ванг звонит из Пекина, — объяснил Роудбуш Фрейтагу. — Нет, можете оставаться. Вы уже достаточно много знаете… Продолжайте свой рассказ, Джерри, пока не будет все готово.

Фрейтаг, пытаясь сохранить невозмутимый вид, снова начал объяснять тонкости криптографии с того места, на котором остановился, но почти тотчас Роудбуш прервал его:

— Скажите, Джерри, как вы справились с внутренним кодом американских радиограмм?

— Понимаете ли, у меня было всего несколько депеш. Однако я почти сразу догадался, что «Башня» это несомненно вы.

— Я это сам придумал, — признался Роудбуш. — Конечно, в таких делах я только любитель, и мне было интересно, сколько времени понадобится директору УНБ, чтобы догадаться.

— Кроме того, — продолжал Фрейтаг, — я почти точно знаю, кто такой «Флаг», но меня смущают «Баржа» и «Душитель».

Роудбуш улыбнулся.

— Надеюсь, скоро узнаете.

Грейс Лаллей открыла дверь и впустила худощавого молодого человека. Он был очень деловит я держался официально. Роудбуш представил его как Неда Янга, и Фрейтаг подумал, что он, наверное, из американских китайцев.

— Пожалуйста, Нед, располагайтесь возле этого телефона, — сказал президент.

Янг придвинул кресло к столу Роудбуша и сел. Президент подал ему трубку, затем крикнул:

— Все в порядке, Грейс! Мы готовы!

Переводчику он сказал:

— Прошу вас, Нед, сначала поблагодарите премьера за его звонок и скажите, я надеюсь, что он и его супруга в добром здравии.

Нед Янг заговорил по-китайски. Фрейтагу его поющая речь показалась слишком длинной для приветствия.

Послушав немного, Янг сказал президенту: