Исчезнувший
Шрифт:
Секретер упирался в стену, а сбоку к нему пристроилась этажерка тех же незапамятных времен. На этажерке в хаотичном беспорядке валялись разнообразные предметы, необходимые для жизни холостяка-одиночки. Электрический триммер для стрижки волос, коробка с влажными салфетками для протирания компьютерной техники, отвертки и плоскогубцы, чтобы были под рукой. Разного размера коробочки, ящички и баночки с силовыми кнопками, пуговицами и иголками, а рядом строительный степлер с изрядным запасом скоб. Одним словом, чего тут только не было, и все вроде нужное, без чего в хозяйстве не обойтись.
Левее этажерки на настенном кронштейне висел скромных размеров телевизор. К нему из окна тянулся кабель от уличной антенны. На расстоянии в полметра от
Визуально комната выглядела так, будто хозяин только что вышел, причем собирался он точно не в спешке. Кровать аккуратно застелена покрывалом, на прикроватной тумбочке порядок. Даже чашки с остатками утреннего кофе нет, то есть у хозяина комнаты было время, чтобы привести все в порядок. Ящики комода задвинуты, на полу никакой одежды, даже носков ношеных не видно.
Крячко еще с минуту постоял у окна, а затем решительно направился к комоду и один за другим начал выдвигать ящики: сгребал в сторону одежду и белье, шарил руками по дну, прощупывал карманы. В комоде ничего обнаружить не удалось. Он перешел к тумбочке, но та оказалась практически пуста. Пара все тех же журналов для автомобилистов, упаковка таблеток от головной боли, электронный термометр, да блок дешевых сигарет.
В спальне больше осматривать было нечего, и он перешел в зал. Там провозился больше часа, скрупулезно открывая и обследуя каждую коробочку с этажерки, каждое отделение в секретере, каждую вазочку, любовно выставленную напоказ. Даже журналы перетряхнул все до одного. Прощупал все складки на диване, разве что под обивку не заглянул. И ничего. Записей личных Ольшевский не вел, от чеков и рекламных проспектов избавлялся своевременно, а компьютера в комнате не оказалось.
Не обследованной осталась только кухня, но и там Крячко не надеялся обнаружить что-то, что помогло бы ему понять, намеренно ли Ольшевский уехал из дома, или его отсутствие является незапланированным. Запас продуктов в холодильнике в разрешении этого вопроса не помог. Такой набор мог быть куплен и про запас, и на ближайшее время. Колбаса в вакуумной упаковке, молоко в термопакете, овощи, причем те, что могут храниться долго, морковь да лук. Пара банок консервированной рыбы и пара банок тушенки. Яйца в скромном количестве. Ни скоропортящейся сметаны, ни фруктов, ни готовой пищи.
– Да, задал ты мне задачку, Коля-Николай, – вслух произнес Стас. Он присел на табурет и задумался. Что-то в обстановке его все же настораживало, но что, он понять не мог. Пока не уперся взглядом в раковину. Солнечные лучи, падающие из окна, яркими бликами отражались от глянцевой поверхности мойки. «Вот оно, – осенило Крячко. – Порядок! Идеальный порядок у одинокого мужика. Это практически противоестественно».
В тот единственный раз, когда он гостил у Ольшевского, в доме тоже был порядок. Но тогда Николай ждал гостей, и в этом не было ничего удивительного. Кто же не постарается отдраить квартиру перед приездом гостей. Сейчас же Ольшевский никого не ждал, по крайней мере, не его, не Крячко.
– Кого же ты собирался привечать, друг ты мой сердечный? – принялся размышлять вслух Стас. – Ведь мог же ты кого-то ждать? Мог. Но есть и другой вариант, он нравился бы мне куда сильнее, если бы не твое исчезновение.
Мысли Крячко закружились вокруг новой версии. Что, если у Николая появилась женщина? Почему бы и нет? Мужик он свободный, да и годами не стар. Сколько можно в холостяках ходить? Появлением в жизни Ольшевского женщины можно было бы объяснить многое. Чистота в доме? Чтобы в любой момент быть готовым к ее приходу. Систематические отлучки в город по воскресным дням? День, когда дама сердца может его принять. Отказ от участия в организации Дня рыбака? Ну, тут вообще все просто. Какой же дурак променяет
– Итак, остановимся на даме, – сам себе приказал Крячко. – Версия стабильная и подтверждаемая. Надо только знать, что и где искать.
В этом Стас был прав. Если в доме холостяка побывала женщина, то, так или иначе, она должна была себя «засветить». Лишняя зубная щетка, шампунь с запахом лаванды, помада, забытая на зеркале, и еще куча подобных примет. Принадлежности для утреннего туалета Ольшевский держал в кухне, на той же раковине, которая предназначалась для мытья посуды. Там осмотр уже прошел, так что не заметить щетку, будь таковая в стакане с пастой, Стас не мог. То же самое он мог сказать относительно содержимого этажерки. Он не просто провел визуальный осмотр всех предметов на каждой полочке, но даже пощупал и приподнял все до единого предмета. Будь там принадлежащая женщине расческа или помада, он бы не пропустил.
Оставался лишь один предмет меблировки, до которого Стас еще не добрался, – хозяйская кровать в спальне. «Осмотреть ее все равно придется, – уговаривал сам себя Крячко. – Да, ощущение не из приятных. Теперь выражение «рыться в грязном белье» для тебя станет не просто общеупотребительным оборотом речи, а печальной реальностью, но без этого никак».
Вздохнув, Стас вошел в спальню и направился к кровати. Длинные волосы на подушках он обнаружить не надеялся, а вот интимные части женского гардероба вполне могли и залежаться в спальне Ольшевского. Уж ему ли, Стасу, не знать? Сколько раз он по прошествии времени, когда о посетительнице оставались одни воспоминания, находил в проемах между спинкой и подлокотником крохотный, но милый кусочек дамского кружева? Да что там подлокотник! Иной раз и просто под кровать заглянешь, а там забытый подарочек. Лежит, скучает.
Стас сдернул покрывало, простыню, перетряхнул наволочки, затем перешел к матрасу. Переходя к боковинам, обитым цветной плотной материей, он не особо надеялся, что найдет что-то там, просто не хотел оставлять работу незаконченной. И тут, когда надежда окончательно покинула его, пальцы Стаса наткнулись на инородный предмет. По боли под ногтем, куда вошел предмет, он понял, что сейчас увидит.
Подцепив пальцами, Стас выудил на свет небольшой плоский прямоугольник, представляющий из себя элегантный кусок пластика. Вернее, даже не пластика, а ламинированного картона. Он поднес картонку к свету. На лицевой стороне белой краской по бронзовому фону была выгравирована то ли пума, то ли пантера, то ли кто-то еще из представителей кошачьих. Кошка грациозно летела из угла в угол. При этом она пересекала четыре четкие буквы, собрать из которых слово Крячко не удалось. А вот на тыльной стороне Стас прочел фразу, которая одновременно и порадовала, и опечалила. Четкими, ровными буквами там было выведено: «Отдых для настоящих мужчин».
– Выходит, я все же не ошибся, – прокомментировал находку Стас. – Шерше ля фам, как говорится. Все время дело в этой ля фам. Да, задачка.
Он опустился прямо на пол и задумался. На этот раз надолго.
Глава 3
Над визиткой Крячко просидел минут пять, пытаясь понять, какие ощущения она у него вызывает. Сидел, пока желудок не заурчал, напоминая, что время приближается к полудню, а во рту у него маковой росинки со вчерашнего обеда не было. Рассудив, что небольшой перекус времени много не займет, Стас принялся хозяйничать во владениях Ольшевского. Согрел чайник, отыскал в навесном шкафу пачку чая и кусковой сахар, распечатал колбасу, выудил из упаковки гречневые хлебцы и, соорудив незамысловатый бутерброд, принялся жевать. Хлебцы оказались сухими и прогорклыми, но выбирать не приходилось. Затеваться с той же самой яичницей Стас поленился.