Ищите и найдете
Шрифт:
— Неужели вы думаете, что электрический свет заменит когда-нибудь свечи и лампы?
— Таков должен быть последовательный ход событий. Будет также время, когда и опыт с цветами, виденный вами сегодня, сделается доступен простому садовнику… Все это придет, как придет также век полного братства и христианского равенства не только земного, но общемирового…
— Все это так, и дай Бог, чтобы это случилось. Если вы объясните мне теперь еще последнее появление этой… прозрачной девушки — вы найдете во мне самого ярого последователя, и я буду послушно исполнять все, что будет угодно…
— Теперь уже поздний час, — проговорил Трофимов, — и нам пора расставаться. Но что отложено, то не потеряно. Другой раз я объясню вам и это появление. Знайте пока только одно, что и в нем нет ничего так называемого «сверхъестественного» или противо-природного. И здесь действовали те же законы природы, примененные лишь опытными, знающими людьми…
— Еще два вопроса, Степан Гаврилович.
— Спрашивайте.
— Кто был этот главный с черной бородой, распоряжавшийся опытами?
— Вы это узнаете впоследствии.
— А кто была эта девушка?
— Если вы вгляделись в ее черты — она была та самая, которую вы видели сегодня утром у Августы Карловны.
— Значит, я не ошибся. Я узнал ее, но кто она?
— И это вы узнаете впоследствии, если захотите, впрочем…
— Да, да, я хочу!
— Тогда постарайтесь, поищите: вы на следу, добейтесь своего. Узнайте девушку…
— Но то, что я видел ее такою прозрачной, это не значило, что тут была не она сама, а ее дух?
— Да, это был ее дух.
— Она умерла? — вдруг спросил доктор, и в его вопросе послышался неподдельный испуг.
— Нет, — успокоил Степан Гаврилович, — она жива и здорова. Ищите и найдете. До свидания.
XXI
На другой день Варгин, успевший выспаться на софе у Трофимова, пока тот разговаривал с доктором, встал в обыкновенное время. Но Герье еще спал.
Варгин оделся и ушел, но не на работу в замок. Он пошел отыскивать тамбовского помещика Силина.
Вчерашние фокусы, как он называл виденные им опыты, показались ему занимательными, но не понравились.
Разъяснений, данных доктору Степаном Гавриловичем, он не слыхал, потому что спал в это время, а самому ему допытываться было лень.
Он решил, что это либо фокусы, либо чертовщина, и хотя в чертовщину не верил, но почему-то в глубине души сомневался: а вдруг это она и есть?
Сами по себе эти фокусы его не смутили бы, но подозрительной казалась после виденного вчера вечером связь неизвестно откуда взявшегося Степана Гавриловича Трофимова с вчерашним странным приключением доктора и с исчезновением сына тамбовского помещика.
Эта связь была несомненна, потому что Трофимов говорил и о том и о другом, и вот, что он говорил об этом, а потом вечером показывал волшебные чары, или же просто дурачил шарлатанством, сильно не нравилось Варгину.
Во всяком случае, он желал указать тамбовскому помещику на господина Трофимова, который знал о его сыне.
Варгин считал это своим долгом и отправился разыскивать Силина.
Герье встал позже обыкновенного.
Несмотря на успокоительные речи Степана Гавриловича, он все-таки вчера долго ворочался в постели и не мог заснуть; когда же он заснул, наконец, сон его был очень крепок и благодетелен, несмотря на свою краткость.
Герье поднялся не только бодрым телесно, но и чувствовал такое душевное равновесие, какого не испытывал давно.
Прогулявшись, как он это делал всегда, несмотря ни на какую погоду, и вернувшись к себе в комнату, которая была освежена и прибрана во время его прогулки, он сел у окна и, глядя на двор, где шли от крыльца к калитке деревянные мостки, стал думать.
Думал он не о вчерашнем, но о будущем, и в этом будущем не создавал себе никаких определенных планов, но как-то созерцательно глядел в него, и ему казалось, что не он идет в это будущее, а оно надвигается на него, надвигается, как приближающийся свет, расплываясь все шире и шире, охватывая и заполняя собою все.
Сначала была только светящаяся точка, то есть она была не сначала, а только вчера, а сегодня уже расплылась, разлилась ярким светом.
Вернувшийся домой Варгин застал его в этом созерцательном состоянии, в котором доктор сидел, по крайней мере, часа три, не двигаясь. Герье в течение двух лет привык делиться своими мыслями с Варгиным не потому, что ценил его мнение, а больше для того, чтобы самому проверить свои мысли, выражая их вслух. Он так и сказал Варгину, что вчера, мол, явилась-де для него светлая точка, а сегодня расплылась она и захватила его.
— Позвольте! — морщась, недовольно переспросил Варгин. — Какая там точка и какой свет?
— Мне кажется, что это — мое будущее! — несколько восторженно произнес доктор.
Варгин нахмурил брови, напрасно силясь понять то, что ему говорили.
Он внимательно поглядел на Герье.
— Доктор, батюшка! — протянул он. — Да вы уж не с ума ли сошли после вчерашней чертовщины?
— Никакой чертовщины не было.
— Ну, может, и не было, но, на мой взгляд, кажется, все это довольно скверно. И на вас это так подействовало, что вам какие-то светящиеся точки начали казаться.
— Да не казаться начали! Вы уж сейчас понимаете все так дословно: я говорю это как сравнение, чтобы понятнее передать вам то, что делается у меня в душе.
— В душе?
Варгин поглядел на доктора, прищурил один глаз, махнул рукой и протяжно свистнул.
— Понимаю! — воскликнул он. — Теперь я понимаю, в чем дело! — Он встал и отвесил доктору низкий поклон. — Честь имею вас поздравить, господин Герье, вы влюблены!..
— Влюблен? — повторил Герье. — Как это вы говорите: сейчас уж и влюблен!