Ищите и найдете
Шрифт:
— Да-с, влюблены! Во вчерашнюю девицу, которая, по образному выражению вашему, явилась для вас светлой точкой!
Герье за то и любил Варгина, что тот всегда умел простыми словами выразить сложнейшие и неопределенные душевные настроения. И ошибался он редко; напротив, в большинстве случаев был прав, попадая в самую суть.
Доктор Герье должен был сознаться, что и на этот раз Варгин был прав.
XXII
— А я как раз принес вам о ней сведения! — заговорил Варгин, успокоившись,
— Сведения? О ком? — переспросил Герье.
— Да о ней же! О вчерашней девушке!
Герье живо вспомнились слова Трофимова: "Вы на пути — ищите и найдете!"
— Вы видели ее? — стал спрашивать он.
— Нет.
— Вы узнали, кто она?
— Нет.
— В таком случае как же?
— Да так, что она сегодня рано утром, едва взошло солнце, освободила сына тамбовского помещика из заключения.
На этот раз была очередь за доктором не понять того, что ему говорили.
— Как, освободила сына тамбовского помещика? — удивился он. — Откуда? Из какого заключения? Или вы тоже говорите образами, сравнениями?
— Никогда к ним не прибегаю и стараюсь выражаться всегда ясно. Все, что я сказал, истинное происшествие.
— Как же это случилось?
— А вот это объяснить вам я не могу, потому что, в сущности, это какая-то таинственная история, в которой, в общем, ничего хорошего, на мой взгляд, нет.
— Да вы-то откуда узнали эту историю?
— От самого тамбовского помещика. Я, как вышел сегодня из дома, так пошел его отыскивать.
— И на работе не были?
— Да какая же тут работа? Помилуйте, ведь не мог же я оставить почтенного старца в неизвестности, когда вчера господин Трофимов упоминал об его сыне!
— Разве упоминал?
— А как же! Сей монсиньор заявлял даже, что беспокоиться о молодом человеке нечего.
— Кто это "монсиньор"?
— Все тот же Трофимов, чтоб ему пусто было!
— За что же вы его браните?
— Да как же не бранить: он уверял, что беспокоиться о молодом человеке нечего, а на самом деле этот молодой человек был завлечен в какую-то западню. И несдобровать бы ему, не явись на выручку ваша девица!
— Уж и моя.
— Как же мне называть ее иначе, если я ее имени не знаю?
— Да откуда ж она его освободила?
— Говорю вам — из западни! Как вам известно, он вышел из дому, чтобы отправиться ко мне сговориться об уроках рисования; Петербурга он совсем не знал — они с отцом живут тут первую зиму и пешком ходят мало, считая это для дворян неприличным, — а тут молодой Силин захотел пройтись, ну и заблудился! Ходил по улице и не только не мог найти дорогу к нам, но даже дорогу к себе; все, говорит, на Фонтанку попадал. На этой Фонтанке он встретил человека почтенного вида, старца с неприятными зелеными глазами, и обратился к нему, чтобы тот указал ему дорогу. Старец заявил, что им по пути, и они пошли вместе. По дороге старец расспросил Силина, кто он, узнал, что отец его тамбовский помещик, что они приезжие и мало знают Петербург, и завел его к себе домой. Тут на него накинулись два гайдука, они связали его и посадили в какой-то подвал вроде каземата.
— Что же, они хотели его ограбить?
— Нет, тут дело было не в грабеже! У Силина и денег-то с собой никаких не было! Но, если б и были, так их, верно, не тронули бы, потому что из карманов у него ничего не вынули.
— В чем же тут было дело?
— А это я и придумать не могу! Происшествие для меня совершенно непонятное. Заманил почтенного вида старик молодого человека к себе в дом и запер в каземат, а зачем это было нужно — знает, верно, господин Трофимов.
— Вы думаете, что он принимал тут участие?
— Вероятно, дело обошлось не без него, раз он знал о нем.
— Но ведь если бы он был замешан в таком дурном деле, он не говорил бы нам, чужим людям, о нем так откровенно!
— Может быть, он был уверен, что произведет на нас впечатление своими опытами и мы так и растаем перед ним: делайте, мол, что хотите с нами, мы все тут к вашим услугам! Ну, да я этого не оставлю так! Я этого господина Степана Гавриловича выведу на свежую воду!
— А как же, — рассмеялся Герье, — вы давали обещание, что не станете впутываться в романтические истории?
— Да уж тут не до обещаний, — воскликнул Варгин. — Помилуйте, тут какая-то гнусность, а гнусности я терпеть не могу!
— Ну, хорошо! Ну, а девушка-то, девушка! Как же явилась она?
— Нет, я этого Трофимова выведу на свежую воду, — повторил Варгин, все более и более раздражаясь. — Молодой Силин говорит, что он узнает дом. Завтра мы с ним пойдем его отыскивать.
— Я вас про девушку спрашиваю! — стал настаивать на своем Герье.
XXIII
— Девушка, — стал рассказывать Варгин, — явилась самым необычайным образом. Молодой Силин три дня просидел в заключении, кормили его хорошо, но никуда не выпускали! Еду подавали через окошечко, в дверь. Ныне утром вдруг эта дверь отворилась, пришла ваша девица и вывела Силина в сад с расчищенными дорожками и показала удобное место, где перелезть через забор. Он как перелез, так и кинулся бежать со всех ног до первого извозчика; нашел его, и тот привез его домой.
— Но каким образом, — спросил Герье, — вы узнали, что это была та самая девушка, которую мы видели вчера?
— А очень просто, — пояснил Варгин. — Пока мне Силины рассказывали об этом происшествии, я на попавшемся мне под руку клочке бумаги нарисовал ее профиль. Молодой Силин как увидел, так и узнал ее сейчас; стал спрашивать у меня, каким образом я мог нарисовать ее и знаком ли я с нею? Я ему сказал, что видел девушку один только раз, когда она вчера приходила гадать к Августе Карловне и когда с ней сделался припадок.
— А он не ошибся?
— В чем?
— Что это именно она спасла его.