Ищите и найдете
Шрифт:
— Где же? — почти с отчаянием произнес Силин и вслед за тем подхватил: — Вон! Смотрите! Они заворачивают!
Варгин теперь и сам увидел, что санки выезжали из вереницы и направлялись к Невскому.
Высокая лебединая шея служила отличным показателем, так что можно было легко следить по ней за направлением санок.
Силин выпустил руку Варгина и кинулся между экипажами, рискуя попасть под лошадей.
Варгин едва поспел за ним. Проскочив благополучно мимо экипажей, они бегом добежали до стоявших за экипажами извозчиков, вскочили на одного из них, и Силин велел гнать что есть духу, обещая на водку.
— Пошел! Вон туда, направо… налево… — горячился он.
— Пошел на Невский! — приказал Варгин, сам не зная хорошенько, зачем, в сущности, они это делают.
Но Силин пришел в такое волнение, что говорить с ним теперь казалось немыслимым.
Извозчик попался им добропорядочный, он зачмокал, застегал кнутом, и лошадка его заскакала галопом.
Завернув на Невский, они сейчас же увидели лебединую шею санок, которые ехали неспешной, степенной рысцой.
Догнать их не представляло никаких затруднений, и после нескольких взмахов кнута извозчика Варгин с Силиным затрусили почти в упор за санками.
Варгин постарался поднять воротник у плаща так, чтобы нельзя было разглядеть его лицо.
В этом выслеживании, которое они производили, он в глубине души видел что-то нехорошее, чувствовал, что ему будет стыдно, если Трофимов обернется и посмотрит назад.
Но Трофимов не оборачивался, по-видимому, не подозревая, что за санками, в которых он сидел, ехали двое соглядатаев.
— А обогнать нам их нельзя? — спросил Силин.
Варгин удивленно обернулся к нему:
— Зачем?
— Чтоб посмотреть еще раз на нее!
Варгин тряхнул головой, внимательно приглядываясь к Силину, и свистнул совершенно так же, как свистнул он доктору Герье, когда разговаривал с ним про ту же самую девушку. Сидевший рядом Силин вдруг весь вспыхнул, потупился и чуть слышно спросил:
— Что это вы?
— Да то, что и вы, значит, того!
— То есть как "того"?
— Влюблены?
— Ну да! Влюблен! — вдруг вырвалось у Силина. — Разве нельзя влюбиться?
— Как не влюбиться? — перебил Варгин. — Ведь это выражение не в том смысле! Надо сказать: "Разве можно не влюбиться?.."
— Ах, не до выражений мне! — воскликнул Силин. — Ведь вот вы говорите, что я тоже влюблен! Значит, и вы?
— Нет, меня Бог миловал! — рассмеялся Варгин. — А вот мой приятель, доктор Герье, тоже с первого раза, как увидел, влюбился в нее.
— Милый он, значит, хороший этот ваш приятель! — восторженно произнес Силин.
— Позвольте! — вдруг вспомнив, остановил его Варгин. — Ведь она же вчера уехала?
— Кто?
— Да она! Вот эта самая дочь господина Авакумова. Я сам видел, как она вчера уехала!
— Куда?
— В Митаву. Туда и приятель мой отправился. Как же она здесь теперь?
Но Силин не слушал его, высовывался вперед и заглядывал, надеясь, что девушка обернется и он снова увидит ее хорошенькое личико.
XXXVI
Вчера, действительно, Варгин видел своими собственными глазами, как уехала дочь Авакумова.
После того как его приятель Герье выказал непреодолимую решимость ехать в Митаву, Варгин твердо решил не оставлять приятеля в опасности в случае, если эта поездка представляла, как предполагал он, ловушку со стороны Авакумова.
Он провожал Герье на почтовую станцию, виделся там с господином Крохиным, с которым познакомился утром, и настойчиво просил его подтвердить, действительно ли дочь Авакумова едет завтра в Митаву.
Хотя Крохин подтвердил это еще раз на словах, Варгин не удовлетворился голословным его подтверждением и на другой день отправился к дому Авакумова, чтобы убедиться на деле.
Как раз, когда Варгин подходил к дому, из ворот выезжала дорожная карета с увязанными на ней сундуками и чемоданами.
Карета повернула из ворот и поехала не навстречу художнику, а в противоположную сторону, так что он не мог видеть, кто сидел в ней.
Но Варгин спросил у людей, очевидно дворовых, толпившихся у ворот: кто это уехал в дорожной карете?
Ему ответили, что дочь хозяина этого дома, господина Авакумова.
— А куда уехала она?
— В Митаву…
Варгин успокоился.
И вдруг теперь он встречает молодую девушку на катанье на балаганах вместо того, чтобы быть на дороге в Митаву, она преспокойно сидит в фантастических, старинных, в виде лебедя санках рядом с Трофимовым и разъезжает по улицам Петербурга!
Извозчик ехал за санками не отставая.
— Ничего не могу понять, но только дело становится опять серьезным! — забеспокоился Варгин.
Сидевший рядом с ним молодой Силин обратил, наконец, внимание на его слова.
— Вы говорите, что она должна была уехать? — проговорил он.
— Не должна была, а уехала, я сам видел вчера. Нужно выручить приятеля во что бы то ни стало. Теперь очевидно — он попал в ловушку; так же как попали вы… Это оставить так нельзя!
Варгин горячился, сам, однако, не зная, что ему делать и как помочь доктору.
— С ним, верно, в дороге сотворили что-нибудь! Наверное, так… — рассуждал он. — Ну, да мы еще посмотрим!
— Что же вы намерены делать? — полюбопытствовал Силин.
— Не знаю. Во всяком случае, посмотрим.
В это время санки остановились у дверей двухэтажного дома. Трофимов с девушкой вышли из саней при помощи выбежавшего им навстречу человека и скрылись в дверях, которые захлопнулись за ними.
Варгину нетрудно было догадаться, что это — дом Трофимова, адрес которого он знал, потому что был в нем.