Исход Эдема
Шрифт:
— Надежда удел слабых, — твердо говорю я, а затем делаю еще глоток янтарного напитка. Он не обжигает. Я ничего не чувствую. — Ты ошибся.
— Так ты веришь, что сильная. — сардонически произносит он. — Хорошо. Ты должна быть такой, если хочешь достаточно долго прожить здесь и выбраться, мать твою, одним куском.
— А если нет?
Он пожимает плечами, когда подносит хрустальный бокал к губам.
— Тогда нам всем крышка. И многие из нас погибнут просто так.
Он опустошает бокал и бьет им по столу, посылая ударную волну напряженности по всей комнате. Она отскакивает от стен и ложится
— Я никогда не выберусь отсюда, — шепчу я пять коротких слов, вызывающие презрительное предчувствие.
— Ну уж точно не в таком виде.
Он скользит взглядом сверху вниз по моему телу. И тогда я вспоминаю про свой растрепанный вид. Всего несколько часов назад я ехала по грязным улицам Чикаго, глупо улыбаясь и глядя на мужчину…демона…в которого влюбилась. Затем в вспышке яркой мести и искореженного метала, Ягуар Легиона обернулся вокруг передней части кузова броневика. По крайней мере, именно так сказал Люцифер, после того как вытащил нас и связал внутри бетонной комнаты. Моей комнаты. Комнаты из моих кошмаров, где я пытаю и калечу приемную сестру и других невинных людей. И все ради того, чтобы Люцифер был счастлив. Ради того, чтобы насытить это темное желание насилия, которое прячется глубоко во мне и жаждет бойни. Но я обменяла тьму на жизнь сестры. Мой последний самоотверженный поступок на Земле. Хотелось бы верить, что он был — самоотверженным. Но по правде говоря, моя тьма и рядом не стояла с той болью, которую я испытала, узнав, что для Се7мерки я была всего лишь пешкой. И я хорошо справлялась с этой ролью. Шах и мат.
Теперь вот она я — добровольный узник Ада.
Мрачный незнакомец подходит к шкафу и даже не коснувшись его пальцами, открывает дверцу, демонстрируя множество блесток, кружев и шелка — все это, без сомнения, нелепо дорогое. Он подбирает платье цвета мерцающего рубина и протягивает его мне.
— И что мне с ним делать?
— А как ты, черт возьми, думаешь? — отвечает он со зловещим блеском в глазах. — Надевай.
— С чего вдруг?
— Потому что нашему другу нравятся красивые вещи. И прямо сейчас, ты его самая новая игрушка. Давай подыграем ему еще немножко. Он становится мягко говоря невыносим, когда начинает скучать.
Не могу поспорить с ним. И все же, я не понимаю, почему… почему этот странный, до безумия привлекательный парень помогает мне? Какой ему в этом прок?
Я допиваю остатки напитка и ставлю бокал на стол, перед тем, как направиться туда, где он стоит с такой непоколебимой в себе уверенностью, что ее почти можно ощутить. Вздернув подбородок и не отводя взгляда с этих ослепительных глаз, цвета аквамарина, я резко выхватываю красный шелк с блестками из его рук.
— Не пытайся проскользнуть в мой разум. — касается он пальцем виска. — Здесь это не сработает и скорее всего ты умрешь.
От волнения я прищуриваюсь.
— И кто ты? Моей злой крестной фей?
Он выгибает черную бровь.
— Можно и, так сказать. Но я надеялся, что мы сможем стать…друзьями.
Слово «друзья» скользит по моему позвоночнику, оставляя следы горящего холода на своем пути.
— Так…кто ты? — больше требую я, чем спрашиваю.
Он улыбается, обезоруживая своей неестественной
— Ты уже знаешь кто я, Иден, — отвечает он, его улыбка становится потрясающе соблазнительной, и я к этому точно не готова. — Николай Скотос. Но ты можешь звать меня, Нико.
Глава 2
— Ты.
— Я.
От его свирепого взгляда кожу покалывает, и я дрожу в забрызганных кровью сапогах. Я не чувствую никакой боли, но это может быть следствием шока или янтарной жидкости, которая в настоящее время бушует в моем животе. Лучше доверится разуму, чем телу. Я делаю шаг назад от его созерцательного взгляда и бросаю сверкающее платье на соседнее кресло.
— Так ты тот…Тот, кого должен был найти Ли.
Он наклоняет голову и на его неземном лице появляется злая маска. Друг или враг, у этого человека по венам течет чистое зло.
— Да. А нашла меня ты. Или лучше сказать, я тебя нашел. Не повезло тебе.
— Мне?
— Я бы так думал.
Он подходит к другому деревянному шкафу, в котором стоит в несколько рядов обувь. Вся на высоком каблуке и любого стиля, от босоножек до трахни-меня лодочек. Из груди Нико доносится низкий гул, пока он задумчиво выбирает, а затем останавливается на золотистых мерцающих со стразами туфлях. Весьма похабные, но я не удивлена. Он ставит их на кресло рядом с платьем, и встает передо мной, практически не оставляя между нами пространства, от чего даже невозможно вздохнуть, не говоря уже о том, чтобы бросить Нико вызов.
— Я это не одену, — демонстративно заявляю я.
— Ну, ты, очевидно, не можешь пойти в таком виде на ужин, — удивленно он поднимает бровь. — Вполне уверен, что стиль Кэрри сейчас не в моде.
— Вот тебе последняя новость дня — я не собираюсь идти на ужин.
Скрестив руки на груди, я борюсь с желанием не топнуть ногой, как капризный ребенок. Николай делает грозный шаг вперед, входя в то небольшое личное пространство, которое у меня осталось. Резко вдохнув, я чувствую ледяной воздух, который практически превращает легкие в лед.
— Еще. Как. Пойдешь. Меня меньше всего должны заботить твои желания и твои ничтожные человеческие эмоции. Здесь до них никому нет дела. Забавно. На Земле до них тоже никому не было дела. Несмотря на правду в его словах и злость, я поднимаю подбородок, чтобы встретится с Нико взглядом.
— Возможно ты и прав, но ад замерзнет в тот же день, когда я стану пай девочкой и буду ужинать с Дьяволом. Я сама выбрала прийти сюда, так же, как и то, что скажу тебе или еще кому-нибудь, кто попытается меня контролировать — пошли нахер.
Он не отходит и едва даже вздрагивает. И когда я уже готова отступить от его угрожающего вида, он полностью обезоруживает яркой и широкой улыбкой.
— Да что не так со мной и упрямыми, красивыми девушками? — бубнит он, качая головой и делая шаг назад. Я наконец-то могу свободно дышать. — Вот как обстоят дела, Идди. Я хочу сохранить тебе жизнь и отчасти здравый рассудок, несмотря на отсутствие у тебя чувства самосохранения. И для того, чтобы сделать это, ты должна слушать, что я говорю и делать то, о чем прошу.