Исход эльфийского народа
Шрифт:
Цветок Тиатара. Красивейший дар, творение магии и разума. Одно из древнейших проявлений совершенства. В былые времена Летрезен чуть ли не играючи смог бы сотворить его, однако теперь, когда магия в мире слабеет, удерживать заклинание было очень тяжело.
Вот пламя изогнулось, принимая форму луковицы, и вверх потянулся тонкий стебелёк волшебного растения. Ещё немножко, и…
— Доброе утро! — весело рявкнул кто-то над самым ухом, и Летрезен подскочил. Огонёк в его руках моментально померк, стебель осунулся и потерял форму. Обернувшись, герцог увидел рядом с собой Джонсона, невинно рассматривающего
Он резво поигрывал бровями, усмехаясь одними глазами.
— Иногда мне кажется, — медленно произнёс Летрезен, — что ты развиваешься в обратную сторону. От человека к одноклеточному.
— Правда? Класс!
Генерал прошёлся по комнате и распахнул шторы. В комнату ворвался яркий солнечный свет, освещая полупустой кабинет. За окном виднелись непривычно чистые на взгляд человека улицы Белиара.
— Как ты здесь оказался?
— Магия дружок! Вот, заскочил на огонёк! Хм. — Джонсон виновато развёл руками. — Я уже понял, что появился не вовремя. Извини. Я тут, собственно, проездом. С инспекцией.
— Ко мне у тебя вопросы есть? — Летрезен нервно уселся в кресло, приводя участившийся пульс в порядок.
— Ну, пожалуй, что нет. — Генерал улыбнулся. — Разве что хотел узнать, что же там на самом деле произошло в Бер-роне? Ты сообщил, что повстанцы разбиты, и мятеж давно подавлен. Однако подозрительно много пропавших без вести со стороны Министерства. Ни один человек, участвовавший, так или иначе, в сражении, не выжил. Это вообще поддаётся объяснению?
— А сам ты что думаешь?
Джонсон уловил нотку сарказма в голосе герцога и нахмурился.
— Я думаю, что все они живы. И знают слишком много о том, что ты там готовишь. Секреты и страшные тайны окружают нас.
— Ты повсюду видишь заговоры, — усмехнулся эльф. — В одном ты прав — люди не должны много знать. Так спокойнее.
Джонсон глянул в окно, размышляя о дальнейших действиях. Затем прошёлся по кабинету и сел напротив герцога.
— Когда ты отправляешься в Царство Мрака?
— Довольно скоро. А ты?
— Через четыре дня. — Джонсон почесал подбородок, разглядывая рисунок на стене. — Вот только…
— Что? — Летрезен продолжал хранить спокойствие, будто и не знал мыслей генерала. Он умел отрешаться от своих чувств, оставляя лишь расчётливый разум.
— Справимся ли мы? Что, если нам потребуется помощь твоих магов? Или каких-нибудь аналитических машин?
— Мы справимся сами. Или ты не уверен в себе?
— Ай, это так, в порядке бреда, — махнул рукой генерал. — Ещё меня беспокоят обстоятельства нашей следующей встречи.
— Что-нибудь придумаешь, — фыркнул Летрезен, поднимаясь. — А теперь будь любезен, оставь меня одного.
Джонсон мельком глянул в глаза Летрезену, душевно улыбнулся и исчез, растворившись в воздухе. Вот только напряжение, которое он с собой принёс, исчезать отказывалось.
В портовом Лаэртдаре с самого утра было шумно. В этом сегронском городе ещё никогда не было столько людей. Джонсон вместе с Драйзером и Лакеттом достигли порта спустя шесть часов после того, как въехали в пределы города.
Продолжалась погрузка провианта и вооружения на десантные корабли. Повсюду толпились солдаты, суетились портовые работники, гудели машины и погрузчики. К удивлению Джонсона главные силы ударного флота Новой Астии располагались на внешнем рейде бухты, ни один из боевых кораблей не был пришвартован у пристани. Пришлось дожидаться пока с флагманского крейсера «Алаур», на котором поднял свой флаг адмирал Ллойд, придёт катер и заберёт высокопоставленных гостей. На это ушёл ещё один час. Наконец, уставший и злой, генерал взошёл на борт крейсера. Гостей тут же проводили в их каюты. Вечером всех пригласили на ужин: Джонсон отметил, что кормят на флоте заметно лучше, чем в армии. Ночью порт затих, работа остановилась, однако многочисленные огни превращали темноту в полумрак.
Утром, к немалому удовольствию генерала, работа была закончена. Первой бухту покинула эскадра эсминцев, под присмотром которых в море уходили десятки десантных судов. За ними стали вытягиваться на открытое пространство четыре авианосца, которых должны были защищать неведомо от кого главные силы флота. Джонсон поднялся на капитанский мостик прямо перед отплытием и задорно поздоровался с Ллойдом.
— Давненько с вами не виделись, адмирал, — тряся руку облачённого в белоснежный мундир Ллойда, говорил генерал.
— И ещё бы столько же не виделись, — выдавил улыбку Ллойд.
— Всему своё время! — заверил его Джонсон.
Адмирал разглядывал генерала без особого интереса, отметив лишь, что он плохо выглядит. Должно быть, переезд был не из лучших.
— Когда вы в последний раз брились?
— Я хочу отрастить адмиральскую бороду, — поделился секретом Джонсон. — Итак, — он обернулся к команде, — все приготовления окончены, и настал час отправляться в полное опасностей путешествие! Полный вперёд! — скомандовал он, опередив адмирала, и с гордым видом отвернулся к океану. Все посмотрели на Ллойда — тот молча кивнул своим помощникам, и корабль начал движение. Морской ветерок проникал через открытые двери в рубку, принося запахи бесконечных водных равнин.
— Какая прелесть, — вздохнул Джонсон, обернувшись к адмиралу. — Корабль совсем не трясёт и не качает. Я где-то читал, что если центральный винт имеет чётное число лопастей, то корабль не трясёт, а если нечётное…
— У этого корабля нет центрального винта, — прервал его Ллойд.
— То есть как?..
— Четыре винта. Центрального нет.
Джонсон задумчиво обвёл взглядом рубку, будто по-новому оценивая гордость военного флота.
— А развлечения какие-нибудь у нас будут? — наконец спросил он.
— В этом нет нужды, — позволил себе саркастически улыбнуться адмирал. — Мы прибудем в Форт Хазан завтра днём. За это время вы не успеете заскучать.
— Да? Ну допустим. О, а чаек хотя бы можно кормить?
Адмирал наградил главнокомандующего странным взглядом, полным неприязни и сочувствия одновременно, и проникновенно сказал:
— Можно. Вам всё можно. Только хлебом их не кормите, они от этого дохнут. И потом они будут лететь за крейсером, чтобы сбросить на вас сверху содержимое своего пищевода. А помёт чаек, к вашему сведению, содержит повышенную кислотность, так что одежду вы уже не отстираете.