Исход. Том 1
Шрифт:
Ларри увидел, как она покраснела, и подумал, что знает, почему именно. Он начал всовывать резиновый шланг в отверстие в цементе и неожиданно понял, что то, что он делает, может быть интерпретировано как символическая (и довольно-таки грубая) пантомима. Он резко взглянул на нее. Надин быстро отвернулась, но он все же успел заметать, как внимательно она наблюдала за ним, и то, как пылают ее щеки.
Вдруг ужасный страх вспыхнул в его груди, и он крикнул:
— Ради Бога, Надин, смотри вперед! — Она сконцентрировала все внимание на ручном управлении, не замечая, куда
Она подняла взгляд, и Ларри услышал — ее голос произнес: «Ой!» Затем она повернула руль, очень резко, и упала с мотоцикла. «Хонда» заглохла. Он подбежал к ней, сердце выпрыгивало у него из груди.
— С тобой все в порядке? Надин? Как ты…
Пошатываясь, она поднялась, разглядывая царапины на руках.
— Да, я в порядке. Как это глупо не смотреть на дорогу. Я сломала мотоцикл?
— Да черт с ним, с этим мотоциклом, дай-ка я осмотрю твои руки!
Она протянула ладони, Ларри вытащил из кармана бутылочку с антисептиком и протер ранки.
— Ты дрожишь, — заметила она виновато.
— Не обращай внимания, — ответил Ларри резче, чем ему хотелось бы. — Послушай, может быть, нам лучше ехать на велосипедах. Видишь, как это опасно…
— Точно так же, как и жить, — спокойно ответила она. — К тому же я думаю, что на первых порах Джо может ехать с тобой.
— Он не захочет…
— Думаю, захочет, — глядя ему в лицо, возразила Надин. — Точно так же, как и ты.
— Ладно, на сегодня хватит. Уже почти ничего не видно.
— Еще разок. Я где-то читала, что, если лошадь сбросит седока, ее нужно сразу же оседлать снова.
Мимо пробежал Джо, неся в шлеме ягоды ежевики. Позади магазина он разыскал заросли дикой ежевики и собирал ягоды, пока Надин обучалась езде.
— Ну хорошо, — сдаваясь, произнес Ларри. — Но только, пожалуйста, смотри куда едешь.
— Да, сэр. Хорошо, сэр, — Она отсалютовала, а затем улыбнулась ему. У нее была красивая, медленно расцветающая улыбка, освещавшая все ее лицо. Ларри улыбнулся в ответ — а что еще ему оставалось делать? Когда Надин улыбалась, даже Джо улыбался в ответ.
На этот раз она дважды объехала площадку, затем повернула на шоссе, слишком резко вильнув, снова заставляя сердце Ларри подпрыгнуть в груди. Но потом быстро опустила ногу вниз, как учил ее Ларри, и поехала дальше, скрываясь из вида. Он увидел только, как Надин аккуратно переключила сцепление на вторую скорость, и услышал, как она перешла на третью, когда скрылась за холмом. Затем звук мотора перешел в гул, а еще через мгновение растворился в тишине. Ларри стоял в сгущающихся сумерках, отчаянно отгоняя комаров.
Снова мимо промчался Джо, рот его посинел от ежевики.
— Пожал-ста, — сказал он и улыбнулся. Ларри удалось вымученно улыбнуться в ответ. Если Надин скоро не возвратится назад, он поедет за ней. Картины того, как он находит ее лежащей в канаве с переломанной шеей, пронеслись в его голове.
Он уже направлялся ко второму мотоциклу, дискутируя сам с собой — брать Джо или нет, когда до него донесся отдаленный гул, переросший в рев мотора «хонды». Ларри расслабился… немного. С мрачным отчаянием он понял, что никогда не сможет расслабиться полностью, пока Надин будет ездить на этой штуковине.
Она
— Здорово, да? — выдохнула Надин.
— Я уже собирался ехать за тобой. Я подумал, не дай Бог с тобой что-то случилось.
— Так и было. — Она увидела, как Ларри моментально напрягся, и улыбнулась: — Я ехала очень медленно и забыла выжать сцепление, поэтому мотоцикл остановился.
— Может, хватит на сегодня, да?
— Да, — ответила она. — У меня болит копчик.
В ту ночь Ларри лежал в своем спальном мешке, размышляя, придет ли Надин к нему, когда Джо заснет, или ему лучше пойти к ней. Ларри хотел ее, и судя по тому, как Надин смотрела на абсурдную маленькую пантомиму с резиновым шлангом, она тоже хотела его. Но он заснул.
Ему снилось, что он заблудился посреди кукурузного поля. Откуда-то доносились звуки гитары. Джо играл на гитаре. Если он найдет Джо, то с ним все будет хорошо. Поэтому он пошел на звук, переходя с одного рядка на другой, и вышел, наконец, на небольшую площадку. Там стоял небольшой домик, скорее даже лачуга. И это не Джо играл на гитаре, да и как он мог играть? Джо держал его за левую руку, а Надин за правую. Они были с ним. На гитаре играла очень старая женщина, какой-то духовный гимн, вызвавший у Джо улыбку. Старая негритянка сидела на крылечке, и Ларри показалось, что это самая древняя старуха, когда-либо встреченная им в жизни. Но было в ней нечто такое, от чего ему стало хорошо… так хорошо ему было однажды с матерью, когда он был еще совсем маленьким, а она неожиданно обняла его и сказала: «А вот самый лучший в мире мальчик, вот самый лучший мальчик Элис Андервуд».
Старушка перестала играть и взглянула на них.
— А вот и вы. Идите сюда, поближе, чтобы я могла получше рассмотреть вас, гляделки-то у меня уже не так хороши, как когда-то.
И они подошли поближе, все трое, держась за руки. Джо задел качели, когда они проходили мимо, и те стали медленно раскачиваться, отбрасывая тень на поросшую травой землю. Теперь все трое находились на расчищенном пятачке, островке в море кукурузы. А на север уходила грязная дорога.
— Ты хочешь поиграть на моей старой коробке? — спросила она Джо, и Джо охотно пошел вперед и взял старенькую гитару из ее сморщенных рук. Он стал наигрывать мелодию, которую они уже слышали, блуждая по полю, но лучше и быстрее, чем это делала старуха.
— Благослови его Господь, как же хорошо он играет. А я уже слишком стара. И пальцы мои двигаются уже не так быстро. Да еще ревматизм. Но в 1902-м я играла в концертных залах. Я была первой негритянкой, играющей для публики, самой первой.
Надин спросила, кто она такая. Они находились в каком-то вечном месте, где солнце, казалось, вечно застыло за час до заката, а тень от качелей, приведенных Джо в движение, всегда будет раскачиваться вперед-назад по заросшему сорняками двору. Ларри захотелось навсегда остаться здесь — только он и его семья. Это было хорошее место. Темный человек без лица никогда не сможет добраться до него здесь — ни до него, ни до Джо, ни до Надин.