Исход
Шрифт:
Арабы стали бояться рейдового отряда еще больше, чем клики эль-Хусейни. С горсткой в полтораста человек Мальколм разбил их наголову. «Великая армия освобождения» Кавуки в панике отступила в Ливан. В отчаянии муфтий поджег нефтепровод, идущий из Мосула в Хайфу.
— Двадцать тысяч тугодумов-англичан не смогли обеспечить охрану нефтепровода, — возмущался Мальколм. — Наш отряд с этим справится запросто. После каждого повреждения линии мы будем стирать с лица земли ближайшую к этому месту арабскую деревню. Тогда арабы станут кровно заинтересованы в охране нефтепровода и не будут скрывать бандитов. Репрессии…
С тех пор каждый раз, когда арабы предпринимали какие бы то ни было враждебные действия, их немедленно настигал ответный удар: возмездие стало главным принципом еврейской самообороны.
Арабское восстание постепенно затухало и наконец погасло. С самого начала плохо организованное, оно стало в высшей степени разорительной затеей. Арабы Палестины истратили массу средств и потеряли лучших людей. Три года беспорядков и кровопролития привели их на грань банкротства. За эти годы им не только не удалось выжить евреев из Палестины — они даже не смогли помешать созданию пятидесяти новых поселений.
Когда арабское восстание пошло на убыль, Уайтхолл провел на подмандатной территории основательную чистку. Мальколму, сыгравшему решающую роль в усмирении арабов, предписали покинуть Палестину, посчитав, что его отношения с евреями ни к чему хорошему привести не могут. Но обученные им бойцы уже стали ядром, вокруг которого Формировалась великая новая армия.
И вот майор Мальколм в последний раз встал перед отрядом в Эйн-Оре. Бойцы с красными нашивками на синей крестьянской одежде замерли по стойке смирно, у многих на глазах были слезы.
Мальколм сказал:
— Ради истины вы перепоясали себя мечами. С вами Господь!
Он повернулся и быстро зашагал к ожидавшей его машине. Ишув оказал Мальколму высшую честь, какая могла быть оказана нееврею: присвоил ему звание «друга».
После роспуска отряда Ари вернулся в Яд-Эль. Сердцем он все еще пребывал на одиноком холме у ливанской границы, где рядом с двумя десятками юношей и девушек, отдавших жизнь за Гамишмар, покоилась Дафна.
Когда положение стабилизировалось, Таха, скрывавшийся в Яд-Эле в семье Бен Канаана, вернулся в Абу-Йешу, чтобы вступить в должность мухтара. За восемнадцать дней, прожитых в их доме, Таха влюбился в Иордану, которой недавно исполнилось тринадцать лет; влюбляться в маленьких девочек было в обычае арабов. Барак и Сара, надеясь, что влюбленность у парня пройдет, сделали вид, будто ничего не заметили.
Тем временем в Палестину прибыла новая британская администрация во главе с генералом Хэвн-Херстом. Первым ее деянием был арест бойцов рейдового отряда. Их отдали под суд и приговорили к срокам от шести месяцев до пяти лет по обвинению — надо же было додуматься! — в незаконном хранении оружия.
Ари и сотня других парней из Хаганы, сражавшихся в отряде Мальколма, оказались в мрачных застенках тюрьмы в Акко. Эта сырая, с толстыми стенами тюрьма кишела клопами и крысами. Но бойцы Хаганы относились к своему заключению с юмором, заполняли дни издевками над английскими надзирателями и с утра до вечера распевали боевые песни и марши.
Весной 1939 года Ари вышел на волю. Он вернулся в Яд-Эль осунувшийся и бледный.
Сара тихо заплакала, встретив сына.
Хэвн-Херст правил твердо. Он вел откровенно антиеврейскую политику. Новая следственная комиссия возложила вину за три года кровопролития, организованного иерусалимским муфтием, на еврейских иммигрантов.
Невилл Чемберлен, английский премьер-министр и незадачливый миротворец, потряс мир своим заявлением. В самый канун Второй мировой войны британское правительство опубликовало проарабскую Белую книгу и начисто лишило охваченных паникой немецких евреев возможности эмигрировать в Палестину, запретив им покупать там землю. Мюнхенские «миротворцы», предавшие Испанию и Чехословакию, предали и палестинских евреев.
ГЛАВА 17
Белая книга потрясла ишув. Всякое бывало, но не такое. Англичане закрывали перед немецкими евреями путь к спасению.
Маккавеи, которые до сих пор были не слишком активны, развернули лихорадочную деятельность. Белая книга толкнула в их ряды сотни евреев. Они провели ряд дерзких операций: взорвали британский офицерский клуб в Иерусалиме, обчистили склад оружия, устроили несколько засад автоколоннам и стали терроризировать арабов.
Генерал Хэвн-Херст решительно отказался от сотрудничества с евреями. Он распустил еврейскую полицию и загнал Хагану в подполье.
Бен Гурион снова призвал ишув к мудрой сдержанности, которая не раз спасала евреев в прошлом, и публично отмежевался от тактики террора. Но даже среди его сторонников было немало таких, которые рвались в бой. Авидан опасался, что, если дойдет до открытого столкновения, Хагана будет ликвидирована, и поэтому старался удержать армию от опрометчивых действий.
Барака Бен Канаана командировали в Лондон, чтобы вместе с доктором Хаимом Вейцманом и другими сионистскими вождями добиваться у англичан отмены Белой книги. Однако Уайтхолл твердо решил не отказываться от нее; она необходима, уверяли англичане, для умиротворения арабов.
Тем временем клан эль-Хусейни не сидел без дела. Несмотря на то, что сам Хадж Эмин был в ссылке, его люди Убивали каждого, кто смел им перечить. Высшим арабским советом заправлял теперь племянник муфтия Джемаль Хусейни.
В Германии положение евреев становилось отчаянным. Сионистские организации работали с большим напряжением, так как даже те, кто до недавнего времени еще сохранял какие-то иллюзии, стремились покинуть страну во что бы то ни стало.
Англичане не только препятствовали иммиграции в Палестину, но и не давали определенной категории евреев выезжать оттуда. Они понимали, что каждый, кто связан с Хаганой и Алией Бет, — потенциальный агент этих организаций. Когда Ари получил приказ Авидана выехать из Палестины, ему пришлось нелегально перейти неподалеку от Гамишмара ливанскую границу, а там идти пешком до Бейрута. У него был паспорт с визой какого-то еврея, который прибыл в Палестину как турист. В Бейруте Ари сел на пароход до Марселя. Спустя еще неделю он прибыл в Берлин и явился в сионистский штаб, расположенный на Мейнекен-штрассе, 10.