Исход
Шрифт:
Ари получил задание помочь выехать из Германии как можно большему количеству евреев.
Штаб сионистов был охвачен паникой. Немцы старались извлечь из торговли выездными визами максимум выгоды. Чем отчаяннее становилось положение евреев, тем быстрее росли цены. Пять лет из Палестины неслись настойчивые призывы к немецким евреям покинуть Германию, но сначала их мало кто слушал. А теперь многие семейства отдавали за визы целые состояния. Визы подделывали и воровали — они были шансом на жизнь. Но тут евреям пришлось столкнуться с новой бедой: очень немногие страны разрешили им въезд. Большинство государств
На долю Ари досталось решать, кому давать и кому отказывать в визе. Каждый Божий день ему угрожали, пытались подкупить, умоляли. Главная задача состояла в спасении детей. Кроме того, важно было спасти выдающихся ученых, художников, артистов — словом, цвет нации.
Алия Бет вывозила их сотнями, а надо было — тысячами или десятками тысяч.
И тут Ари решился на отчаянный шаг, который обещал обеспечить разом несколько тысяч виз. Он предупредил работников Алии Бет во Франции, чтобы те приготовились к приему большого количества людей; если же они не прибудут, это будет означать, что он сам угодил в концлагерь. Ари начал переговоры с высокопоставленными нацистскими сановниками. Англия и Франция, говорил он, хотят снискать благосклонность арабов. Чем больше евреев попадет в Палестину, тем труднее будет положение англичан.
Как ни парадоксально, но Алии Бет удалось сыграть на неприязни немцев к англичанам. При покровительстве гестапо Ари быстро создал в окрестностях Берлина несколько учебных хозяйств — там готовили еврейских поселенцев.
Кроме добывания виз, которые ему удавалось купить, украсть, подделать, получить за взятки и любыми другими путями, Ари сумел наладить нелегальную отправку людей по железной дороге. Страшное лето 1939 года Ари работал буквально по двадцать четыре часа в сутки.
Столь же напряженно Барак Бен Канаан и его товарищи работали в Лондоне. Они уговаривали членов парламента, министров, каждого, кто только соглашался их слушать. Однако их усилия ни к чему не привели: англичане не меняли отношения к еврейской иммиграции.
В середине августа Ари получил срочную телеграмму из Франции: «Немедленно выезжай». Он оставил ее без внимания и продолжал работу, потому что каждый новый день давал лишний шанс в состязании со смертью.
Но пришла еще одна телеграмма. На этот раз с категорическим приказом от Хаганы.
Ари работал еще трое суток: он как раз выбивал визы для нового транспорта детей в Данию.
Но пришла еще одна телеграмма, потом еще…
Он уехал тогда, когда эшелон с детьми пересек датскую границу. Он покинул Германию за сорок восемь часов до нападения вермахта на Польшу. Началась Вторая мировая война.
Ари и Барак Бен Канаан вернулись в Палестину, усталые и отчаявшиеся.
Через десять минут после известия о начале войны еврейские руководители призвали ишув вступать в британскую армию и бороться вместе с англичанами против общего врага. Хагана поддержала этот призыв, так как с появлением добровольцев получала возможность открыто обучать своих людей.
Генерал Хэвн-Херст, командующий английскими войсками в Палестине, упорно возражал против приема евреев в ряды британской армии: «Если мы обучим их и дадим накопить им боевой опыт, мы нанесем этим вред самим себе, так как рано или поздно нам придется воевать
Не прошло и недели с начала войны, как сто тридцать тысяч мужчин и женщин — четверть всего ишува — подали заявления в Еврейский национальный совет о вступлении добровольцами в британскую армию. Арабы же видели в немцах своих освободителей и мечтали об их приходе.
Англичане не могли игнорировать предложение ишува. В то же время они не могли пренебречь предостережениями генерала Хэвн-Херста. Поэтому военное министерство решило принимать евреев в ряды армии, но не обучать их и не давать им участвовать в боях. Добровольцев направляли в интендантскую службу, на транспорт, в саперные батальоны. Еврейский национальный совет гневно протестовал против такой дискриминации и требовал для евреев равноправия.
Ишув выступал теперь единым сплоченным фронтом, если не считать раскольников Акивы. Авидан решил поступиться самолюбием и через подпольные каналы договорился о встрече с ним.
Они встретились в подвале на улице Кинг-Джордж в Иерусалиме, под рестораном Френкеля. Подвал был забит консервными банками и бутылками, тускло горела единственная лампочка.
Авидан не подал руки Акиве, когда тот вошел в сопровождении двух маккавеев. Прошло пять долгих лет с того дня, когда они виделись в последний раз.
Акиве шел уже седьмой десяток, а выглядел он даже старше своих лет. Тяжелая жизнь и годы в подполье превратили его в старика.
Телохранители ушли, и они остались одни.
Авидан заговорил первым:
— Я предлагаю тебе примириться с англичанами, пока идет война.
Акива что-то буркнул в ответ, а затем, не выдержав, выплеснул перед Авиданом презрение к англичанам и к их Белой книге, гнев против национального совета и Хаганы, трусливо избегающих борьбы.
— Пожалуйста, перестань, — сдержанно попросил Авидан. — Твои чувства мне хорошо известны. Я прекрасно знаю, какая пропасть разделяет нас. Но, несмотря на все это, ты должен согласиться: немцы угрожают нашему существованию куда больше, чем англичане.
Акива отвернулся и задумался. Потом вдруг резко обернулся — в его глазах засверкал тот же огонь, что и раньше.
— Именно сейчас нужно заставить англичан отменить Белую книгу! Да, сейчас, именно сейчас они должны провозгласить нашу государственную независимость по обе стороны Иордана! Немедленно! Надо бить англичан, пока они в беде!
— Неужели независимость государства так важна, что мы должны ради нее помогать немцам?
— А ты думаешь, у англичан дрогнет рука, когда они снова начнут продавать нас?
— Я думаю только о том, что у нас нет выбора: мы обязаны воевать с немцами.
Акива нервно зашагал по цементному полу. Он что-то пробормотал про себя, затем остановился и с дрожью в голосе тихо сказал:
— Пусть англичане блокируют наше побережье и закрывают дорогу несчастным людям, у которых нет другого пути к спасению, пусть англичане создают в своей армии гетто для наших ребят, пусть они продали и предали нас своей Белой книгой, пусть ишув участвует на их стороне в войне, в то время как арабы затаились, как стервятники, и ждут добычи, пусть сегодня англичане меньшее зло и надо воевать на их стороне. Ладно, Авидан… маккавеи пойдут на перемирие.