Исход
Шрифт:
— Затвор взведен, — предупредил Белоглазов. — Стреляй сразу, как только ступишь на крышу, будешь падать — за цепь хватайся, что ли… Береги женщин, не задень! Все, жди сигнала.
Пожелав ему ни пуха, майор со снайперской винтовкой и товарищами исчез в подъезде, чтобы найти окно, выходящее на другую сторону и пригодное для обстрела крыши. Минут через пять в лестничное окошко седьмого этажа выглянул Толик.
— Все на мази, землячок! Действуй.
— Желаю удачи, — напутствовал из автобуса Новосиб. — И очень, очень постарайся не разбить бутылку.
«Шутки шутишь?» — зло подумал
— Эй! — негромко позвал он. — Эй, кто-нибудь! Здесь стреляли?
Он намеренно не смотрел вверх, хотя сразу услышал нетвердые, тяжелые шаги по крыше.
— Чо орешь, брателло?
— О! — «удивился» Максим, сообразив, откуда идет голос. — Это ты стрелял?
— Тебе какое дело? — Парень лет двадцати пяти, с опухшим от долгой пьянки лицом, наставил на него автомат. — Слав, у нас гости!
— Вас двое?! Парни, я, такое дело, один остался. Превратились мои друганы в тварей, один за другим! Возьмите в команду, а?
— Может, и ты такой же? — усомнился парень. — Зачем ты нам? Нам тут хорошо! Да, Слав? Вот спроси у наших девок, они тебе сразу скажут, что нам тут хорошо!
— Ну парни, я же пропаду один! Я и гостинец принес! — Максим достал из-за пазухи бутылку и зазывно покачал ею. — «Glenfiddich», тридцать лет, как с куста!
Рядом с первым на крыше показался тот, полуголый. Он допил бутылку пива, громко рыгнул и швырнул ее через голову гостя.
— «Glenfiddich» — это хорошо, Слав, — сказал ему первый. — А то у меня уже изжога от дерьма.
— А патроны у тебя есть? — спросил Слав.
— Два рожка!
— Ну поднимайся, бутылку только не урони. Эй, народ, помогите! Рыбу выловили!
И снова четверо «рыбаков» спустили кошку на цепи. Максим спрятал бутылку и осторожно всунул ногу между острыми крючьями. Автомат он оставил в свободной руке, держа его снизу. Поднимаясь, скользнул взглядом по окнам дома, но нигде не заметил затаившегося снайпера. Когда его подтянули наверх, то первым руку протянул не виденный прежде Максимом блондинистый толстяк, весь заросший рыжей щетиной и вонявший перегаром. Гость схватился за нее, ступил на крышу, и толстяк тут же попытался прижать его к себе.
— Здравствуй, родненький! — просипел он. — Заждались!
Максим хотел бы тоже сказать что-то радушное, но времени не было — слева, кажется, уже замахивался чем-то Слав. Прижимая голову к жирной груди блондина, чтобы уйти от удара, Максим упер ствол ему в подъем ноги и выстрелил. На его счастье, толстяк с криком повалился назад — иначе оба полетели бы вниз. Перекатившись через него и присев на колено, он хотел снова выстрелить, но в этот момент из живота Слава вылетел кровавый сгусток. Выстрел Белоглазова Максим услышал чуть позже и понял, что все идет по плану. Когда он вскочил и перепрыгнул через что-то непонятное, окровавленное, чтобы продвинуться к палаткам, парень с автоматом уже падал с пробитой грудью. Четвертый «рыбак» оказался не вооружен и просто побежал по крыше. Тут майор промахнулся: Максим видел, как чиркнула
Справа от него, перетянутый цепями, лежал то ли человек, то ли мутант, на нем не хватало больших кусков мяса. Возле двух палаток стоял мангал, дымились угли, на шампурах источал пьянящий аромат шашлык. Подбежав к первой палатке, Максим отбросил полог и с ужасом увидел там окровавленную голую женщину. Сначала ему показалось, что она распята, приколочена к крыше, но ее лишь привязали к листу фанеры. Вторую он сперва и не заметил, она опасливо вжалась в угол, связанная по рукам и ногам. Во рту у нее торчал кляп, но она, поняв, что происходит, глазами указала на вторую палатку.
Максим услышал рокот мотора — Новосиб шел на помощь. Грохнул выстрел, и, оглянувшись он увидел, что толстяк лежит навзничь, сраженный пулей майора, а рядом валяется пистолет, из которого блондин наверняка успел бы прикончить Максима. Сунув ствол во вторую палатку, он, готовый отскочить, приказал:
— Выходи кто есть!
— Не стреляйте! — пропищал тонкий голосок, и наружу, неловко прикрываясь, выбралась та самая, в кровавых полосах.
— Ты одна здесь?
— Нет! Он упился, спит!
Решившись заглянуть, Максим и правда увидел спящего голого мужчину, всего в татуировках. Рядом лежал автомат, и боец, прихватив его, остановился в раздумье: а что теперь? Пристрелить его или разбудить сначала?
— Максим! — позвал Новосиб. — Сбрось цепь, идиот! Бутылку разбил небось?
По пути к крыше Максим сунул руку за пазуху и убедился: нет, в этот раз его ругать можно только за эту проклятую кошку. Конечно, надо было спихнуть ее с крыши первым делом. Теперь она упала прямо на крышу подогнанного к универсаму автобуса. Первыми на крышу забрались двое бойцов, и уж потом — Новосиб.
— А не так уж плохо бьет твой Белоглазов, что он все менжевался? «Заложницы, заложницы» — ноет, как баба. — Новосиб пнул ногой Слава, который слабо застонал. — Добейте, не жилец. А они, я вижу, и правда любители мясца…
Только тут Максим толком осмотрелся. Ящики со спиртным, вода и продукты, которые банда перетаскала на крышу, две палатки, костер и мангал — вот и весь небольшой лагерь. Но мясо… Все пойманные ими мутанты по-прежнему были здесь! Только им перебили конечности, не убивая, и скрутили цепями, такими же, как та, на которой закрепили кошку. С них уже срезали по нескольку кусков, обнажились кости, но мутанты не умирали, а пытались ползти. Они глухо, чуть слышно сопели, потому что каждому что-то сделали с шеей. Безвольно болтались нижние челюсти — перерезаны мышцы и связки. Максим громко сглотнул.
— Бутылку отдай! — не глядя, скомандовал Новосиб. — А потом уж иди блюй. На самом-то деле идея хоть и отвратительна, но в некоторых ситуациях имеет право на рассмотрение. Мало ли в какую ситуацию угодишь — а они ведь уже не люди. Я серьезно: живучие, как черти, жрут все подряд, его сразу-то целиком рубить необязательно, и выходит, что надежный источник белка… Ну иди, иди. Неженка. Я же в теории рассуждаю, а не предлагаю тебе.
Последних слов Максим не слышал — он бежал к краю по скользкой от крови крыше.