Исход
Шрифт:
— Рад встрече, господин штабс-хорунжий. Давненько мы не виделись.
— В отличие от меня…
Зло пробормотал Рарог, едва не дёрнувшись за оружием, но остерёгся. Чужак вновь осклабился.
— Я вижу, у вас проблемы, хорунжий. Лучше будет поделиться ими со мной. Приглашаю вас на чашечку наквы. Или… Кофе?
Офицер вздрогнул — там, у чужаков ему очень понравился густой, коричневый бодрящий напиток под этим названием. А господин вдруг ловко подхватил его под локоть. Военному показалось, что в руку вцепилась стальная клешня. Ещё миг, и мышца просто порвётся под пальцами, затянутыми в белоснежную перчатку. Одним движением чужак втолкнул офицера в роскошный, пахнущий незнакомым ароматом салон экипажа, захлопнул следом за ним дверцу, обойдя самобеглую коляску спереди, уселся сам на водительское сиденье. Закрыв свою дверь, тронул чудо техники с места. И — расслабился. Это почувствовалось сразу. Затем совершенно другим тоном, без всякого презрения
— Что с вами произошло, Пётр? Вы словно собрались стреляться…
— А что мне ещё делать?! Если бы не братья и не сестра, не раздумывая бы пустил себе пулю в лоб!
— Глупо. Из любой ситуации есть выход. Не бывает такого, чтобы нельзя было найти выход. Рассказывайте. Может, я смогу вам помочь…
И непонятно почему Рарог вдруг выложил всё. О своей семье. О том, что было с ним после возвращения из чужого мира. О смерти родителей и долгах семьи… Рассказ закончился далеко за полночь, за несчётной кружкой кофе в кабинете чужака на втором этаже роскошного особняка. Тот внимательно слушал исповедь, ни разу не прервав штабс-хорунжего. И когда тот закончил, сочувственно взглянул офицеру в глаза и произнёс:
— Эх, Пётр… Ещё год- два, и поверьте, ваши проблемы покажутся такой мелочью по сравнением с тем, что будет в Империи…
Сделал короткую паузу, затем решительно хлопнул ладонью по столу чёрного дерева.
— В общем, всё это ерунда, Пётр. Уж позвольте мне вас так называть. Я куда старше вас, и сын у меня такого же возраста, как и вы. Так что, думаю, имею на это право…
Рарог согласно кивнул…
— Насчёт денег — не волнуйтесь. Сейчас я распоряжусь, и вы привезёте мне все долговые расписки вашей семьи и закладные на имущество. Ваши экземпляры. Гарантирую их погашение.
Хитро прищурился:
— В знак признательности за ваше молчание…
Пётр вновь кивнул. Рассказывать о том, что с ним приключилось было бесполезно, всё-равно никто бы ему не поверил. А через три дня на том участке началось наступление гонведов, и полк, в который его откомандировали, полёг до последнего солдата…
— Но мне понадобится от вас некая услуга…
Офицер вспыхнул и вскочил:
— Я Родиной не торгую!
Чужак спокойно откинулся на спинку. Даже сидящий он был едва ли больше самого русса.
— А я и не покупаю, Пётр. Мне не нужны ни военные тайны Империи, ни Гонведии, ни Прусии. Вы же знаете, кто я на самом деле. Точнее — мы.
Успокаивался Рарог куда медленнее…
— Речь идёт об информации другого порядка. И, гарантирую вам, что предоставив её вы ни на на одну букву не нарушите Присягу и не нанесёте ни малейшего ущерба своей Империи. Вы расскажете мне о настроениях, царящих сейчас в армии. И всё. Что говорят офицеры между собой. Чем живут солдаты. Больше мне от вас ничего не надо. Взамен — я гашу ваши долги, всё-равно они ничего не значат для меня. Ну и… Если желаете, обещаю приглядеть за вашими родственниками. Или отправить их к нам. В Наварру.
— Наварра? Никогда не слышал…
Чужак улыбнулся:
— Это адаптированное под ваш язык название нашей страны здесь. Правильно оно звучит — Новая Русь. Но выговаривать вам его сложно.
Рарог попытался произнести, и, к его собственному удивлению, у него получилось с первого раза. Пришелец улыбнулся:
— Великолепно, Пётр. Значит, мы договорились?
Последовал неуверенный кивок…
…Все свои обещания я выполнил. Так что моя совесть чиста. Родственников Рарога пришлось, правда, отправить на Новую Русь. Двое парнишек, восьми и девяти лет от роду, и сестру четырнадцати лет. Приняли их нормально, по сообщениям, пристроили к делу. Ребят — в школу, пусть учатся, сестра ушла работать в госпиталь, точнее, в больницу. И вот уже год я получаю довольно подробные и содержательные отчёты о том, что творится среди фронтовиков. Всё это полностью ложится в уже известную мне картину, и совпадение настолько пугает, что иногда становится не по себе. Ба-бах! Стёкла кабинета вздрогнули от близкого выстрела, затем последовал громовой раскат разрыва. Что, уже началось? В кабинет бешено застучали.
— Да, войдите!
Створки распахнулись, и на пороге возник мой мажордом, крепкий мужчина едва ли не старше меня настоящего, со встревоженным донельзя лицом.
— Ваша светлость! Горит театр!
— Театр?
Удивлённо протянул я, и тут только сообразил — сегодня премьера сезона, некое действо под названием 'Гардана и Капир', нечто вроде нашего 'Князя Игоря'. И на спектакле собирался присутствовать лично Его Величество… Твою ж мать, направо и налево!!!
— Что-нибудь ещё известно?!
Слуга отрицательно мотнул головой:
— Нет, ваша светлость! Только пожар видим! На той стороне дома!
Резко поднявшись, я буквально вылетел из кабинета, едва не выбив двери на балкон второго этажа. Театр находился на той стороне Уруры, на другом конце большой площади, выходящей к воде. Даже бинокля не понадобилось, чтобы понять — Императора в Русии больше нет.
— Ваша светлость, а как же мы?
Я оборачиваюсь на дрожащий голос мажордома. Застывшего в проёме двери, ведущей на балкон. Лицо пожилого мужчины испугано, за ним вижу бледные лики слуг. Они в шоке. Ведь уже до каждого дошло, что государь — император мёртв…
— А что — мы? Нам то чего бояться? Проблем нет. Я — иностранный подданный, вы — мои слуги. Пользуетесь правом защиты Нуварры. Так что вряд ли для вас что-нибудь изменится…
И я совершенно искренен. Потому что вначале к власти приходит буржуазия. А вот что будет потом… И как скоро? Знают только Боги…
Глава 10
…Как я и сказал слугам, так и вышло. Уже утром на улицах и площадях столицы зачитывали манифест Высшего Совета Республики Русия. Украшенные голубыми бантами обыватели заполнили улицы. Юркие личности скользкого вида расклеивали на заборах и театральных тумбах воззвания и призывы к народу бывшей Империи. И — как обычно: 'Война до победного конца!' Императорский Совет самораспустился, и… Практически в полном составе вошёл в Высший Совет Республики. Узнав об этом, я смеялся до слёз! Правда, ближе к вечеру эйфория горожан, лейб-гвардии и тыловых военных начала спадать. Прежде всего, из-за решительных действий городской полиции. Не всей, разумеется, но большей её части. Городовые и рядовые чины оказались первыми репрессированными новым правительством. По Манифесту номер два вся полиция расформировывалась, заменяясь народной милицией, а члены прежнего органа подлежали Революционному суду. Так что терять бывшим правоохранителям было нечего, и они взялись за оружие. Учитывая, что буквально за неделю до своей гибели Император подписал указ о вооружении органов правопорядка на военный манер, господа полицейские умудрились получить со складов дополнительно к штатным револьверам винтовки и пулемёты, которых, кстати, остро не хватало на фронте. Зато нашлось огромное количество на тыловых складах… Всю ночь шла бешеная стрельба во всех районах столицы, горели дома, которые никто не тушил. Я разрешил слугам привести свои семьи в особняк и организовал нечто вроде дружины из них. Все окна первого этажа были забаррикадированы давно заготовленными металлическими роль-ставнями, изготовленными уже у нас, на Новой Руси. Двери дома тоже были оттуда. Мои ребята после покупки пробурили скважину в подвале, выходящую к водоносным пластам, так что с водой я бедствовать не собирался. На случай отключения электричества имелся небольшой шестнадцативаттный генератор, которого с избытком хватало на все нужды дома. Высокий и прочный металлический забор в виде старинных копий на перекладинах гарантировал, что никто не сможет его преодолеть без нашего ведома. Точнее, без моего. И два десятка замаскированных видеокамер слежения по всему периметру… А ещё — несколько автоматов с приличным боезапасом, два ящика гранат, один оборонительных, второй — наступательных. И, как апофеоз огневой мощи, опять же китайский станкач калибром 12, 7 мм 'тип 85'. А что поделать? Стрелкового оружия на контейнеровозе было… Мама, не горюй. На каждого члена нашей колонии, включая грудных и ещё не родившихся младенцев, по сотне штук. Только вот калибр практически у всех свой, азиатского образца. Так что наши инженеры и механики мудрят над переналадкой имеющейся у нас патронной линии под их гильзу. Наши то стволы… Родные, я имею в виду, уже не новые. А тут — в смазке, чистенькие, ещё не юзаные, как говорится… Эх, кто-то из штаба НОАК точно голову за утерю такого груза потерял! Поэтому я проблем не боюсь, и уголовные элементы, рискующие сунутся в особняк под флагом Нуварры, рискуют минимум просто умереть. А максимум — умереть очень нелёгкой смертью. Третьего не будет. Так что я надеялся спокойно пересидеть первые, самые трудные и беспорядочные дни, а дальше ориентироваться по обстановке. Но, увы! Человек, как говорится, предполагает, а судьба — располагает. Так что на четвёртые сутки действа рано утром меня разбудил встревоженный и бледный, словно сама смерть, мажордом…